Еврейские судьбы: Двенадцать портретов на фоне еврейской иммиграции во Фрайбург

Выход нашелся, но… в Сибири! Друг из Иркутска пригласил Мирона к себе, и там он благополучно поступил в Политехнический институт. Вопреки «сибирским» традициям, Мирон там не спился, а взялся за ум и даже женился. На четвёртом, на пятом курсе был отличником, получал повышенную стипендию. А окончив политех по специальности «Цветные металлы», распределился в Новосибирск: всё-таки большой город.

В Сибири антисемитизма не ощущалось. Буквально на второй год Мирона избрали председателем Совета молодых специалистов, а за три с половиной года на заводе он прошёл от электроплавильщика, мастера, начальника смены до старшего мастера плавильного цеха – это рост довольно-таки быстрый.

Но росла и семья: двое детей! Практически сразу Мирон получил комнату в трёхкомнатной квартире, где жили ещё две семьи. Встал на очередь и на отдельную квартиру, но ждать пришлось бы как минимум лет пять или шесть.

Поняв это, отработав в Новосибирске три с половиной года, он решил вернуться в Днепропетровск: там все родственники, буквально тянуло туда.

И тогда Мирон перевёлся в трест «Днепродомкапремонт». Его управление было в Запорожье, так что он поначалу попал туда, а не в Днепропетровск. Работал инженером, начальником группы, начальником производственно-технического отдела. Специалистом он был хорошим.

В 1981 году создали управление и на Кубе. И Мирон написал заявление, что хочет поработать на Кубе. Разослали три экземпляра его дела в Москву, а один ходил по инстанциям на месте. Из Москвы звонили, мол, что-то твоего четвёртого экземпляра нет, надо как-то ускорить. Тогда Мирон стал искать: где же он? И через знакомых узнал, что райком Львов-Бродский прошёл, там ему дали добро.

Оказалось, что документы у инструктора отдела агитации и пропаганды обкома партии Погорелова. Когда Мирон ему позвонил, он мне сказал: «Мы вам отказали». – «А в чём дело?» – «Это вам не надо знать».

Тут Мирона словно взорвало от негодования. Погорелову сказал, что, хоть и не член партии, но поедет в Москву жаловаться в ЦК на то, что Погорелов его без причины не пускает. Тогда они позвонили управляющему трестом и сказали, что ехать на Кубу разрешают – но одному, без семьи, и на один год.

Тогда Мирон отказался. Потому что платили там мизер, и ехать одному на один год – только здоровье терять. А за два года можно было бы хоть на машину заработать.

Когда управляющий трестом, вызвал Мирона и сказал, что его пускают на один год, Мирон рассмеялся. Тогда начальник сказал: «Ты понимаешь ведь, если бы не твоя графа, ты бы уже был там».

В пенсионные годы – в Германию!

В 1974 году вдруг всплыл вопрос об эмиграции в Америку. Но подумалось Мирону: «Какая Америка? Там же заставят выступать с клеветой на Союз, а потом выкинут за ненадобностью!..». «Нее. Мы так не воспитаны,» – и он отказался.

В 59 лет, когда дело уже пошло к пенсии, Мирон решил ехать в Германию, потому что сестра была уже здесь. В сентябре 1999 года, в 60 лет, он и приехал. Сначала в Тюрингию, а потом перебрался в Южный Баден, где нашёл работу в Вайле-на-Рейне: работа на сверлильных станках, на прессах. А в 1999 он окончательно перебрался во Фрайбург. Проработал он, правда, всего три месяца: на фирме было сокращение: молодым подыскивали другие места, а ему сказали: «Вам уже 60 лет – желаем успехов! И оформляйтесь на социал».

Ещё некоторое время Мирон побегал, поискал себе работу. Пару дней даже поработал на одной фирме, пока те прямо не сказали, что им нужен, хоть и с опытом, но молодой. На этом поиски работы в силу их бессмысленности закончилось.

Ни в Сибири, ни в Днепропетровске Мирон никакого отношения к религии не имел. В Днепропетровске была небольшая синагога, а в Запорожье её просто не было. Поэтому служб он не посещал никогда.

Так что впервые именно здесь, во Фрайбурге, он начал сюда ходить – поначалу, честно говоря, с неохотой. А сейчас привык, и без синагоги чувствует себя не в своей тарелке. С немецким, правда, плоховато, даже сейчас…, но поначалу вообще не понимал ничего.

Дочка живёт в Одессе – одна с ребёнком, с мужем разошлась. Закончила Днепропетровский химико-технологический институт по специальности «Обработка кинофото-материалов», работала на фабрике «Одессфото» начальником производственного отдела, а потом, когда фабрику перекупили и всё развалилось, устроилась на консервный завод директором столовой и магазина, где завод продает свою продукцию. Внучка сейчас учится в институте по специальности «Защита воздушной среды».

Сын живёт уже в Германии, но приехал он гораздо позже и пока работает водителем. Вторая внучка поступила в полицейский институт, возле Аугсбурга под Мюнхеном. Ещё одной внучке всего 6 лет, она здесь родилась.

В 2013 году Мирон с женой получили гражданство, а немецкий электорат – двух новых избирателей.