Еврейский Белосток и его диаспора

Удивительно, но даже такие ужасающие сообщения не отменили решимость еврейских эмигрантов Белостока восстановить свой бывший дом. Благотворительные усилия этой группы свидетельствуют о том, что в течение короткого послевоенного периода представители мирового еврейства не считали опустошительные военные действия заключительной главой еврейской жизни в Польше. В начале войны Белостокский центр утверждал, что из-за продолжающейся экономической депрессии «его ограниченные средства, [выделенные] на уход за 300 пожилыми подопечными» оставили лишь несколько сотен долларов их бывшим соотечественникам в оккупированной Советским Союзом Польше[814]. По мере того как в период с 1940 по 1941 год американская экономика показывала признаки оживления, а ситуация в Польше ухудшалась, Белостокский центр смог собрать и отправить в Белосток более 6000 долларов через Американский объединенный распределительный комитет «Джойнт», чтобы помочь евреям Белостока, которые были «беженцами, застрявшими в различных краях»[815]. После вторжения Германии в Восточную Польшу и вступления Америки в войну лидеры Белостокского центра оказались полностью отрезаны от Восточной Европы, тщетно пытаясь установить контакт с теми, кто все еще находился в Белостоке. Убедив себя в том, что помощь американским военным усилиям – лучший способ помочь Белостоку, Белостокский центр призвал своих членов покупать американские военные облигации и поддерживать солдат на фронте. Не имея возможности распространять свое издание за границей и поощряя растущую идентификацию своих членов с Америкой, Белостокский центр открыл в Bialystoker Stimme новую рубрику, в которой была представлена «галерея» фотографий молодых людей в военной форме вместе с рекламными объявлениями, призывающими читателей: «За победу: покупайте военные облигации и займы Соединенных Штатов»[816]. Новости от сыновей, мужей и братьев на фронте привели к тому, что белостокские евреи в Америке стали сильнее идентифицировать себя как американцы – возможно, из-за страха, что даже в случае победы евреев в Белостоке, к которым они могли бы присоединиться, может не остаться[817].

Когда стали распространяться слухи о ликвидации Белостокского гетто, члены этого международного сообщества начали, как это было в 1919 году, организовываться, чтобы восстановить свой бывший дом. Несмотря на ужасающие рассказы о массовых убийствах, многие белостокские евреи, живущие за рубежом, не могли поверить, что разрушения действительно фундаментально отличались от тех, с которыми они столкнулись после Первой мировой войны. Они твердо верили, что Белосток и еврейская Восточная Европа в целом могут быть восстановлены. Заголовок номера газеты Bialystoker Stimme за 1944 год гласил: «Белосток, мы придем». В последующей статье Дэниел Чарни заверял, что евреи Белостока вернутся, чтобы спасти и восстановить его, «как мы делали это в прошлом»[818]. Или, как резюмировал Яков Эйскольский из Патерсона, штат Нью-Джерси, «когда», а не «если» «придет время восстановить Белосток», он будет первым в очереди, «чтобы помочь нашей матери Белостоку [мамэ-белосток]»[819]. Восстановление Белостока до его прежнего статуса в тот год питало надежды редакторов и журналистов, которые представляли, как «мы отомстим за [потерю] наших святых мучеников [кедошим]»[820]. Йозеф Чайкан воздавал честь Белостокскому центру и его успешной трансплантации Белостока в Америку, однако закончил текст замечанием, что «новая повестка дня Белостока» будет доминировать «в ближайшем будущем», поскольку возникнет огромная потребность в реконструкции Белостока»[821].