Еврейский Белосток и его диаспора

Белостокское сообщество в Соединенных Штатах видело себя бойцами на войне и не спешило предпринимать непосредственные действия по восстановлению, как это было после Первой мировой войны, в результате чего с программой восстановления выступили евреи в Палестине, которые тоже были вовлечены в войну. В 1944 году в Тель-Авиве бывшие жители Белостока создали «Иргун ле-эзрат Йехуде Белосток» (Организацию помощи белостокскому еврейству) для исследования жизнеспособности еврейской жизни в Белостоке и сбора средств для выживших[822]. К концу 1944 года эта организация составила полный список евреев, выживших в Белостоке, и первый полный исторический отчет о Белостокском гетто[823]. Кроме того, эта организация собирала значительные суммы для финансирования доставки благотворительных посылок в Белосток, понимая, что деньги, особенно в условиях хаоса послевоенной Польши, где практически не осталось коммерческой инфраструктуры, были менее полезны, чем товары для бартера или торговли[824]. К ноябрю 1944 года они собрали деньги у белостокских евреев, живущих по всему миру, чтобы отправить в Белосток более 2500 посылок с лекарствами, продуктами питания и одеждой[825]. Однако из-за боевых действий посылки так и не дошли до места назначения. Опираясь на опыт соотечественников в Палестине, «Бялыстокер Фарбанд» в Аргентине собрал 204 000 песо, которые они отправили в Белосток через Американский объединенный распределительный комитет «Джойнт» для закупки продуктов питания, одежды и лекарств в самой Польше[826].

Несмотря на сообщения, поступавшие от «колоний» Белостока в Палестине и Аргентине, члены Белостокского центра в Нью-Йорке не были озабочены решением проблемы с тяжелым положением евреев в Белостоке, они сосредоточились исключительно на американских военных усилиях и нуждах пожилых евреев Нью-Йорка. Белостокский центр стал сердцем их тревоги и заботы. Bialystoker Stimme умоляла своих читателей поддержать престарелых: «Помогите нам, – взывала обложка июльского номера 1943 года, – в эти трудные летние месяцы»[827]. «Большая трагедия» гласил заголовок в феврале 1944 года: речь шла не об убийстве евреев Белостока, которое было подтверждено несколькими месяцами ранее соотечественниками в Тель-Авиве, а о неспособности Америки позаботиться о своих стариках[828]. Восхваляя успехи Центра в преодолении «трагической» ситуации с американскими престарелыми, в марте 1944 года Bialystoker Stimme разместил на обложке портрет пожилой жительницы дома, и лишь на двадцать пятой странице был почти незаметный призыв присутствовать на поминальной службе 16 апреля в честь «мучеников», погибших в Белостоке[829].

Вскоре после окончания войны Белосток вернул себе центральное место в дебатах Белостокского центра. Хаим Шошкес, ведущий сотрудник Центра, работавший в Обществе помощи еврейским иммигрантам, присоединился к десяткам представителей других организаций, включая Американскую федерацию польских евреев и Американский еврейский комитет, в миссии в Польшу в 1945 году[830]. Как сообщил Шошкес, после посещения Белостока совместно с Якобом Пэтом, выходцем из Белостока и исполнительным директором Еврейского комитета рабочих, «города, каким его помнят все его бывшие жители, больше нет»[831]. «Восемьдесят процентов города лежат в руинах, – писал он, – а поляки теперь являются жителями [домов], где когда-то свободно жили евреи». Таким образом, опустошение принципиально отличалось от разрушений, с которыми белостокское рассеянное сообщество столкнулось после Первой мировой войны. В то время как Шошкес пессимистически отмечал, что «огромная ненависть польского населения к евреям… чувствуется на каждом шагу», он не исключил полностью, что существует возможность возрождения еврейской жизни в Белостоке. Распределяя три миллиона злотых для стимулирования обновления еврейских общин, он говорил, что есть некоторые признаки того, что возрождение может быть возможным, по крайней мере, в 1945 году, когда вернутся те, кто был вывезен в Россию[832].

Несостоявшееся возрождение: еврейский Белосток и послевоенный еврейский эксперимент в Польше