«Еврейское слово»: колонки

По-русски значение некоторых слов не соответствует иностранным. Интеллигенция, к примеру, не означает ни интеллектуальности, ни сбора сведений, как означает там. И диссидентство не отступление от назначенной сверху линии, которую легко выдать за неверно понятую к исполнению, чтобы затем уверять, что сам-то понял, как следует. Диссидентство у нас есть то, за что полагается тяжелое, жестокое, неадекватное наказание. Как сказал моему приятелю-диссиденту таксист, всю дорогу наблюдавший в зеркальце преследование его машины черной «Волгой»: «Сдавайся, парень».

Это я просто для осведомления интересующихся. Переменить сложившийся за послесоветскую эпоху подход к тому, что было в советскую, едва ли удастся. Такой взят курс. На солидных, успешных, приятных – не на жертв с идеями.

13–19 сентября

В 1926 году молодой Йозеф Рот, еще не оцененный как писатель, но уже заметный как журналист, написал книгу очерков «Дороги еврейских скитаний». К этому времени он несколько лет проработал для венских газет, после чего принял приглашение стать постоянным корреспондентом «Франкфуртер цайтунг». Его не раз посылали за границу. Наблюдения над жизнью евреев во Франции и Советской России, прибавившись к немецким и австрийским, вместе с детскими и подростковыми впечатлениями от захолустных Брод, затем юношескими от Лемберга стали естественным содержанием «Дорог». В 1937 году, уже бежав от Гитлера в Париж, Рот написал предисловие к новому, намечавшемуся в Голландии изданию. Так что кроме художественной и аналитической, книга имеет еще ни с чем не сравнимую ценность са́мого непосредственного слепка с действительности. Сделанного человеком пронзительного, проникающего под поверхность вещей зрения, с позиций уже сложившихся, прочных, не подверженных колебаниям. А так как в 1939-м он умер, то книга передает нам его свидетельства без поправки на знания, принесенные Холокостом, без посткатастрофного осмысления. С одной стороны, сиюминутные, поскольку ситуация менялась от недели к неделе; и в то же время оценивающие события еврейской жизни с основательностью ветхозаветных хроник.

Замечательная книга. И ошеломляющая. Как непредусмотренный историей документ времени. Что Йозеф Рот умница, причем ума незаурядного, ясно с первых фраз. Его замечания остры, неожиданны, точны, суждения основательны, убедительны, охватывают явление со всех сторон. Описания мелких сценок, проходных эпизодов, случайных характеров так же проницательны и впечатляющи, как картин панорамных. Если кто-то или что-то вызывает у него порицание, презрение, отвращение, а кто-то или что-то одобрение, сострадание, восторг, не ищите причину этих реакций, этих чувств в том, что такой у него специфический вкус, особенное воспитание, оригинальность, предпочтения. Его ви́дение жизни, критерии, нормы понятны всем, его жизненная позиция общечеловечески привлекательна. И вот, при таком миропонимании, чутье, схватчивости, образованности, даре различения он пишет о насущных на то время проблемах еврейства, не упоминая, стало быть, не чувствуя, приближения ужаса, конца. Всего за семь лет до прихода нацистов! Он пишет о безвыходности положения, умножающихся трудностях существования, возрастающем унижении европейского еврейства. А на пороге стоит гибель, еще год, максимум два, и она обрушится, никого не щадя, на все шесть миллионов, сметет их с лица земли!

Претензии не к Роту. Ему, наоборот, моя признательность за то, как честно передает он атмосферу, настроения и обстоятельства. Мы привыкли к рассказам о том, как положение постепенно и рывками ухудшалось, становилось все менее выносимым, а потом облавы, арестантские эшелоны, бараки, непосильный труд, голод, душегубки, печи. А он конца не застал, зато реагировал на сдвиги, множество малых сдвигов, фиксировал их, давал оценку. Пессимистическую, грозную, мрачную. Но не ужасающую. Потому что так устроены люди, те, о ком он писал. Воображение пугало их гнетущим будущим, зато воспоминания рисовали картины сносного, а то и хорошего прошлого. Дела все хуже, совсем никуда, но еще недавно было ведь не так уж плохо. Почему ориентироваться на крах, а не на спасение, на ад, а не рай?

Когда пишет настоящий писатель, пересказывать его своими словами – жалкий труд и бесполезный. Постараюсь хотя бы просто перечислить основные идеи – одновременно и болевые точки – книги Рота, но без цитат не обойдусь.