Еврофашизм и буржуазный декаданс

Жиль Гамбье убегает в другой мир. Он, как и Дриё в это время – в начале 1934 года – путешествует по Центральной и Восточной Европе. Когда наступает февраль, Дриё в Польше получает телеграмму от его жены, что она очень скоро умрет. Он спешит домой. В Париже в это время начинают проявляться последствия аферы Ставиского. 6 февраля Жиль Гамбье неторопливо и без особенных ожиданий прогуливается по центральным улицам города, он еще думает, что так или иначе не может случиться ничего важного, хотя массы разгневанных парижан уже собираются перед правительственными зданиями.

Журналисту, который спрашивает у Жиля его мнение о происходящем, он холодно отвечает:

«Единственный вопрос: как поведут себя коммунисты? Если бы националистам удалось побудить их к временному союзу против радикалов, тогда во Франции могло бы кое-что случиться».

Когда происходят стычки и объединение на Площади Согласия, восхищенный Жиль Гамбье чувствует, что он снова вернулся в чрезвычайные обстоятельства Первой мировой войны, и спешит к Клерансу, которому воодушевленно сообщает, что коммунисты вместе с националистами атакуют Республиканскую гвардию. Жиль требует от Клеранса, чтобы он проявил, наконец, инициативу и принял участие в акциях протеста, чтобы обеспечить таким образом симпатии в обоих радикальных лагерях, как среди агрессивных борцов Action Française («Французского действия») и Jeunesses Patriotes («Молодых патриотов», так называлась организация с фашистскими симпатиями, основанная в 1924 году Пьером Тэттинже (1887-1965), по всей Франции она насчитывала более 90 000 членов) со стороны радикальных правых, так и у молодых коммунистов противоположной стороны. Клеранс должен немедленно создавать «боевые группы», которые должны будут приступить к активным действиям без политической программы и догмы, и затем любой ценой осуществлять насильственные акции. Жиль Гамбье в ярости говорит самому себе:

«Атакуй Даладье или защищай его, но с совершенно конкретными мероприятиями. Захватывай по очереди одну правую газету, а потом одну из левых. Прикажи избить того или другого в его доме. Но, прежде всего, откажись от рутины старых партий, призывов, собраний, газетных статей и речей. И ты сразу создашь могущественное объединяющее движение. Барьеры между правыми и левыми будут разрушены навсегда, и потоки жизни разольются во всех направлениях. Разве ты не чувствуешь, как наполняется, прибывает поток? Он уже здесь, перед нами, его можно направить в желаемом направлении, но им нужно сразу же управлять, любой ценой».

Клеранса мало воодушевляют путаные идеи Жиля, и, тем не менее, не он противопоставляет Жилю некий факт, но другой, кто с твердой уверенностью заявляет Жилю: – Вы фашист, господин Гамбье, на что тот с почти своенравным упрямством отвечает: – Еще бы!

Развитие Жиля Гамбье закончено, по меньшей мере, в политическом отношении. Если характер, а также внутренние конфликты Гамбье сначала описываются на нескольких сотнях страницах, то теперь они идеологически цементируются и инструментализируются.

Последняя беседа Жиля с Клерансом 7 февраля тоже заканчивается ничем, как и усилия по образованию общего фронта из коммунистов и фашистов остаются чистой утопией. Для Жиля это конец. Символически это обозначено смертью Полины на следующий день: «Франция умерла в то же время, когда умерла Полина», констатирует рассказчик. И Жиль с огорчением отмечает, что националистические демонстранты 6 февраля были в той же мере обмануты своими косными, негибкими в духовном плане руководителями, что и молодые коммунисты и социалисты своими вождями во время последующих левых революционных демонстрациях 9 и 12 февраля.

Рассказчик перескакивает через последующие три года в жизни Жиля. Только в разгар Гражданской войны в Испании, в которой французский фашист Жиль Гамбье участвует под именем бельгийского фашистского добровольца Пауля Вальтера, роман находит свое продолжение как четвертая часть, эпилог.

Жиль, к тому времени разведчик на стороне испанских фалангистов, сначала переживает приключение, которое приводит его из Барселоны на остров Ибица. Там он сталкивается с ирландцем Оливером О'Коннором и поляком Станиславом Забуловским, оба они добровольцы в рядах Франко, как и он сам. Три фашиста ведут жаркие дебаты о фашизме и о его отношении к католицизму, о концепциях Европы и о возможности преодоления мелкобуржуазного национализма. Буржуазное общество вместе с его декадансом и нивелированием теперь больше не интересует Жиля, он чувствует себя участником героического крестового похода против мезальянса из демократов, анархистов-синдикалистов и коммунистов. Он – часть прямого действия, и так книга заканчивается тем, как Жиль берет в крепости оружие и идет к амбразуре, после чего следует трезвое, заключительное замечание рассказчика: «Он целился хорошо».