Еврофашизм и буржуазный декаданс

Наряду с Мальро и Поланом, особо важную роль в жизни Дриё ла Рошеля сыграл Луи Арагон. Они познакомились, когда Дриё летом 1916 года получил отпуск с фронта, и, приехав в Париж, встретился там с Арагоном. Всего годом позже, в августе 1917 года, Арагон стал одним из первых рецензентов на первое произведение Дриё «Interrogation», которое с большим трудом проходит цензуру из-за братского посвящения немецким врагам. Возникает дружба, в начале которой оба будущих антагониста вращаются в среде дадаистов и сюрреалистов. Вместе с Эммануэлем Берлем и Жаном Бернье оба возвратившихся домой с войны солдата особенно часто бывают в литературных кафе столицы. Но их дружба длится только до 1926 года. В этом году главные фигуры сюрреалистов входят в PCF (компартию), в том числе и Луи Арагон. Дриё, который в трех открытых письмах сюрреалистам резко критикует их выступление на стороне коммунизма, в одном из этих писем в статье с заголовком «La grande erreur des surréalistes» («Великая ошибка сюрреалистов») обращается непосредственно к Арагону. Главный тезис критики – это допущение Дриё, что хотя коммунисты и олицетворяют политическую веру недовольных, но сами они ждут только того, чтобы самим получить привилегии. Кроме того, в это время Дриё еще считает, что интеллектуал и художник должен оставаться в своей профессии, тогда как сфера политики представляет чужой для него мир. Одновременная деятельность как писателя и как политического активиста привели бы, на его взгляд, к взаимной блокаде обоих этих сфер деятельности.

Арагон, который еще в 1924 году посвятил Дриё свое произведение «Le Libertinage», на критику сюрреалистов со стороны Дриё насмешливо отвечает, что, мол, Дриё не понимает масштабные взаимосвязи и широкие контексты. Доходит до разрыва, который в будущем приведет к появлению «Aurélien» и отображению Арагона в образе Сириля Галана в романе «Жиль». При всей ясности идеологической противоположности Арагона и Дриё остается общее для них неприятие статус-кво буржуазного общества и то, что каждый из этих двух писателей существовал одновременно как «homme de pensée» (человек мысли) и в то же время как «homme d'action» (человек действия).

Луи Арагон (1897-1982)

Арагон и Дриё презирают реальность жизни французского общества, оба делают ее центральной темой своих основных романов, оба стремятся к активному участию в тоталитарной партии, чтобы преодолеть общество Третьей республики – Арагон с 1926 года, Дриё на десять лет позже. Но если в финале общественной критики Дриё его главного героя ожидает «l'esprit fasciste» (фашистский дух), то Арагон отдает предпочтение пробуждению марксистского социализма; в то время как Дриё последовательно идет до конца по пути коллаборационизма, Арагон со своей стороны после поражения Франции как партизан-»маки» борется против национал-социалистической оккупационной власти и ее французских пособников. Это два противоположных пути, которые, тем не менее, обнаруживают несколько аналогий.

Через год после разрыва прежней дружбы Дриё знакомится с Андре Мальро. Писатель-экзистенциалист Мальро – левый, как и Арагон, тем не менее, он лишь в 1933 году приходит к коммунизму. Как летчик Мальро активно сражается в Испании на Гражданской войне против объединения фалангистов и карлистов во главе с Франсиско Франко, но уже в 1939 году порывает с партийным коммунизмом из-за своего разочарования подписанием советско-германского договора о ненападении (пакт Молотова-Риббентропа).

Дриё и Мальро с 1927 по 1943 год проводят друг с другом много времени за долгими политическими дискуссиями и беседами о положении литературы. Роберт Сауси и Фредерик Гровер исходят из того, что Мальро, который после Второй мировой войны станет голлистом, даже был для Дриё ла Рошеля самым лучшим другом. В пользу этой гипотезы наряду с частыми встречами обоих говорит и то, что Дриё в 1943 году по просьбе Мальро и его жены стал крестным отцом их второго сына Венсана. Этот жест немало значил в тот период войны, когда друзья принадлежали к враждующим группировкам, и оба лагеря порой очень жестоко действовали против оппонентов.

Для обоих идеологических оппонентов свойственны пропаганда «действия», воли к жизни и влияние «жизненного порыва» («élan vital») Анри Бергсона (1859-1941). Бертран де Жувенель в 1959 году в беседе с Фредериком Гровером дополняет, что Мальро и Дриё связывало еще кое-что, а именно усилие «вырасти над собой». И то, что они оба делают, они делают последовательно и признают эту последовательность и за своим противником тоже. Леви цитирует содержательный ответ Дриё на вопрос, готов ли он в гражданской войне, в которой бы ему противостоял Мальро, застрелить его, своего друга: «Да, естественно, я убил бы его, ведь не сделай я этого, я не воспринимал бы его всерьез».

Свой литературный опыт Мальро и Дриё оба в молодые годы собирали в «Nouvelle Revue Française». Это связывает их с третьим антифашистским писателем, близкое отношение которого к Дриё будет в общих чертах описано в данном исследовании: Жаном Поланом.