Еврофашизм и буржуазный декаданс

Например, Марион в 1922 году стал сначала просто членом, затем кадровым работником коммунистической партии. После двух пребываний в Советском Союзе, в 1927 году и снова в 1928 – литературным результатом чего стало его отрезвляющее произведение «Deux Russies» («Две России») – Марион переходит к неосоциалистам вокруг Марселя Деа. В июне 1936 года, вскоре после основания PPF, когда Марион еще был издателем некогда левой газеты «Le Quotidien», он вместе с Дриё присоединяется к партийному вождю Жаку Дорио – тоже бывшему коммунисту – в партийную программу которого он в 1938 году включает элементы корпоративизма. Помимо этого он публикуется в еженедельной газете «Notre Temps» («Наше время») Жана Люшера (1901-1946) и даже занимает пост министра в правительстве Виши.

Центральная идея этого типа фашистского интеллектуала и революционера, который приходит из социализма и видит в фашизме совершенствование как раз этого самого социализма, была уже в 1925 году так понята и сформулирована Валуа:

«Кто бы ни выиграл и ни поглотил бы другого, коммунизм в России и фашизм в Италии будут в результате идентичны. Никакого парламента, никакой демократии, а диктатура, нация, которая создаст себя саму. Если сначала будет выброшена буржуазия, то союз между государством и народом принудит каждого маршировать в национальной дисциплине, шагая нога в ногу».

Очевидно, по меньшей мере, на протяжении определенного периода существовал аналогичный интерес к системам, декларирующим свою «революционность», которые отвергают капитализм и буржуазную демократию. Фабр-Люс и Дриё одинаково путешествуют и по коммунистическому Советскому Союзу и по национал-социалистическому Третьему Рейху, и Суарес в 1933 году даже считает, что Третий Рейх был вдохновлен как итальянским фашизмом, так и русским большевизмом.

Если сравнить друг с другом фрагменты идеологем вышеназванных фашистских мыслителей, то наряду с заметными различиями можно увидеть и их существенные совпадения. Общей целью является устранение беспорядка; с одной стороны, окончание внутреннего беспорядка, вызванного либерально-демократическим парламентаризмом и классовой борьбой, и, с другой стороны, окончание внешнего беспорядка, характеризуемого национальным шовинизмом и эгоизмом, засовом к которым должен стать проект европейского сближения, и, в конечном счете, единства Европы. Ключом к этому засову при этом станет представление о европейском фашизме, который должен решить проблемы народов на экономическом, политическом, культурном и социальном уровне.

Идеи, в зависимости от персональных политических взглядов, находятся в поле напряжения между националистическим коммунизмом, который при этом, однако, уважает право на частную собственность – в этом фашистские интеллектуалы единодушно согласны – и чем-то вроде «левого фашизма», антибуржуазного фашизма с отчетливой акцентуацией социального вопроса.

Другие значительные фигуры фашистской интеллигенции, Робер Бразильяк и Люсьен Ребате, шли к некоему варианту фашизма не по пути (левого) социализма, а оставались учениками мэтра Шарля Морраса, и, следовательно, были близки к Action Française, но отошли от AF, когда эта стерильная и негибкая в духовном плане организация больше не могла дать ответ на национал-социалистический и фашистский вызов в Европе. Потому Бразильяк, а также Ребате опасались, что без их содействия может возникнуть что-то фундаментально новое; не говоря уже об их пронемецкой позиции, которая вызывала настоящее отвращение у Морраса – о чем мы уже писали.

Эстет Бразильяк, талантливый поэт и писатель, кроме того, действует как политический публицист, в частности, для одноименной газеты AF, и как издатель еженедельника «Je suis partout». Бразильяк при этом с самого начала понимает фашизм как духовное явление, и потому не удивляет, что он воспринимает гражданскую войну в Испании как войну между «марксистским декадансом» и «фашистской духовности», как религиозный оборонительный бой католических националистических испанцев против большевизма, создающий, по Сорелю, мобилизующий массы миф, например, пропагандистское оповещение о героическом поведении фалангистов при осаде Алькасара под Толедо. К этому времени, осенью 1936 года, Бразильяк уже отошел от «реакционного» окружения Морраса и AF и постепенно открыл себя фашизму. Он все больше и больше интересуется Арно Брекером и его скульптурами, воспеванием экстаза и эротическим компонентом мужских союзов, как и доктринерской идеологией, однако молча разделяет антисемитизм немецких национал-социалистов; больше того, в некоторых статьях его журнала «Je suis partout» он даже форсирует его и придает «эстетическому эксперименту фашизма» (Дэвид Кэрролл) отчетливо антисемитскую окраску.

Робер Бразильяк (1909-1945)

Во время Второй мировой войны один из самых знаменитых коллаборационистов, он едет не только на «Встречу поэтов в Веймаре», но и на Восточный фронт, где вместе с Герхардом Хеллером посещает французских солдат дивизии «Шарлемань».