Европа. Борьба за господство

План Дауэса и пакт Келлога – Бриана задали контекст, в котором Гитлер написал свою вторую книгу (1928). В этой работе, которая была опубликована лишь после Второй мировой войны и посвящалась исключительно вопросам внешней политики, будущий фюрер продемонстрировал, насколько изменились его стратегические воззрения с момента написания «Mein Kampf» в конце 1923 года. Пораженный масштабами недавней американской экономической интервенции в Европе и ростом промышленного и культурного влияния США, Гитлер теперь уделял гораздо больше внимания могуществу Соединенных Штатов.[1006] Он указывал, что Германия достигла пределов своего внутреннего демографического развития, однако сами размеры США («Американского союза», в его терминологии) «позволяют беспрерывно расти на протяжении столетий».[1007] Он писал, что американцы – «молодой, расово отобранный народ», во многом «нордическое немецкое государство», которое сохраняет свою силу благодаря «специальным стандартам иммиграции», возвышающим их над расово деградирующей «Старой Европой». Это «медленно ведет к новому определению судьбы мира по воле народа североамериканского континента». Давая прямой отпор «панъ-европейцам», Гитлер нападал на тех, кто «хочет предложить Европейский союз Американскому союзу в целях предотвращения угрожающей мировой гегемонии североамериканского континента». В отсутствие истинных расовых «ценностей», писал он, Европейский союз неизбежно окажется не более чем «еврейским протекторатом», послушным «еврейским стимулам». Создание такой «великой европейской державы» предполагает «расовое поглощение ее основателей», следовательно, она не выстоит против Американского союза. Таков был ответ Гитлера Штреземанну, Бриану и Куденхове-Калерги. Все просто: немецкий Volk не сравняется с «американским народом» и будет «безнадежно отставать» до тех пор, пока территория рейха не «расширится значительно» на восток.

Немецким националистам напомнили о влиянии США на Европу в августе 1929 года, когда Вашингтон объявил о новом плане выплаты немецких репараций, составленном банкирами Дж. П. Морганом и Оуэном Янгом. Но случившийся через несколько месяцев крах Уолл-стрита в конце октября 1929 года поразил сердце американской экономики. Геополитические последствия краха были ощутимы. Интерес США к Европе кардинально снизился; многие американские кредиты, что способствовали экономическому буму в Веймарской республике и территориальному урегулированию на основе репараций, были отозваны. Международный банк расчетов, созданный по плану Янга, пострадал от биржевого краха и кредитного кризиса. Америка перешла к протекционизму. Европейские экономики, зависимые от американских рынков и американского капитала, испытали резкий спад. Но только биржевого краха и последующего спада было, однако, недостаточно для того, чтобы ввергнуть Европу и сами Соединенные Штаты в депрессию. Увы, роковой удар по мировой экономике нанесла конкуренция за доминирование в Центральной Европе.

К концу 1929 года немецкая внутренняя политика сместилась вправо – не вследствие катаклизма на Уолл-стрите, но в ответ на введение в действие плана Янга.[1008] Критики наподобие Гитлера и националиста-консерватора, газетного магната Альфреда Гугенберга набросились на предложенный график выплат – до 1988 года, – принялись рассуждать о «новом парижском диктате», который «поработит» немецкий народ до окончания столетия. Они проиграли на проведенном в стране референдуме с большим отрывом, но эти споры позволили сфокусировать националистическую энергию и обеспечили националистов растущим электоратом, для которого возвращение Германии статуса великой державы было насущным вопросом. План Янга получил одобрение рейхстага в марте 1930 года, однако публичные дебаты превратили Гитлера в известного и популярного политика. На выборах депутатов рейхстага полугодом позже – кандидаты снова спорили о репарациях и перевооружении, не затрагивая экономическую ситуацию в стране, – нацисты набрали почти 20 процентов голосов и стали второй по численности парламентской фракцией. Германия фактически перестала быть управляемой, и канцлер Генрих Брюнинг правил по президентскому указу.