Европа и душа Востока. Взгляд немца на русскую цивилизацию

Происходящее в России есть переход от человеколюбивого христианства к христианскому героизму, и то, что там готовится, есть возрождение христианства из духа славянского Востока. До сего времени Церковь Христова в своих главных формах слишком часто не справлялась со своей миссией (потому что ей слишком хорошо жилось). Русская Церковь подчинилась государству, англиканская стала его частью, римская порою сама становилась государством, а протестантская вообще упразднила себя как институт спасения. Поэтому человечество еще раз возвращено в прошлое, к моменту распятия. Дело Христа еще раз начинается сначала, но уже с опытом двух тысячелетий. В империи Советов все так, как было в самом начале: беснуется антихрист, молчат церковные колокола. Духовных лиц по профессии едва ли найдешь – только по призванию. Это тихие люди, занимающиеся днем каким-нибудь ремеслом или черной работой, или живущие подаянием от своих ближних, а вечерами проповедующие свою веру. Нет священников с богатыми приходами, но есть похожие на учеников Спасителя, сидящие у Его ног, бедные, бездомные, нищие – вот новые провозвестники Евангелия, которые в изношенном платье, а не в византийских роскошных одеждах, готовые к смерти, свидетельствуют о духе Христа. Только через таких людей на землю может вновь снизойти Святой Дух. Только они способны выполнить русскую всемирную миссию: заново обратить Европу в христианство.

Особенность России состоит в том, что она является христианской частью Азии, единственной, где до сих пор христианство могло естественно развиваться. В отличие от Европы Россия привносит в христианское учение азиатскую черту – широко открытое око вечности. Но преимущество России перед европейцами и азиатами – в ее мессианской славянской душе. Индийский континент в смене эонических архетипов снова и снова возвращается к аскетическому, Китай – к гармоническому человеку. И только в России живет, как дома, мессианская душа. Для апостольского завета «Идите в мир!..» она приготовлена как никто другой.

Будущее христианства зависит от двух факторов: от отношения римской Церкви к восточной Церкви и от развития внутри самой римской Церкви. В своем стремлении к целостности русский христианин издавна мечтает о воссоединении разделенных Церквей. Соловьев рекомендовал для этого возвращение православия в лоно материнской Церкви[280]. Другие, как Достоевский, возражали против такой попытки решения вопроса, поскольку со своим славянским чувством свободы опасались духа принуждения, господствующего в римской Церкви. Одна помеха – петербургский цезарепапизм – рухнула. Другая – опасение за сохранение личной свободы – осталась. Так проблема Запад-Восток предстает перед нами в новом обличье: как задача восстановить единство или хотя бы единодушие в христианской Церкви. И эта сакральная сторона проблемы станет в иоанновскую эпоху самой существенной. Религиозно настроенный эон воспринимает религиозные и церковные вопросы серьезнее политических и экономических. Поэтому будущее начнет сглаживание разногласий между Западом и Востоком с попытки религиозного примирения. Это примирение будет идти в духе Христа – иначе ему не осуществиться никогда.

Сразу же после революции Леонид Федоров[281], католический экзарх в России, начал великое дело примирения в тесном сотрудничестве с православным Патриархом. После его кончины сотрудничество продолжалось, словно им управляла невидимая рука. Известны многочисленные братания христиан различных конфессий, особенно в концлагерях и тюрьмах. Случалось, что в одном и том же освященном помещении совершали службу друг за другом или даже вместе православный и католический священники, а верующие обеих конфессий молились одновременно и теми же словами – мировое событие первостепенного значения. Оно прошло во времени, как все великое, неброско и в торжественной тишине, не замеченное современностью за боксерскими боями, рекордами скорости и конкурсами королев красоты.