Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Основной смысл Реформации был религиозным. Реформаторы действовали, руководствуясь именно религиозным мотивом и стремясь именно к религиозному результату как своей высшей цели. В этом смысле они сознательно пытались вернуться к более простому и истинному христианству, уйдя от примесей и искажений, привнесенных Средними веками. И во многих существенных отношениях Реформация действительно вернулась к нему. В обрядах и формах управления протестант любой деноминации, несомненно, стоит ближе к оригинальному христианству, чем католик. Что касается злоупотреблений и притеснений, на которые так горько жаловалась Европа перед самой Реформацией, то тут произошли большие перемены, которые коснулись не только протестантских стран, но и самой католической церкви. Труд Лютера привел к реформе, которая в самых важных деталях оказалась полной и основательной. Это правда, что со временем такая реформа была бы произведена в католической церкви и без Лютера, но возглавленная им атака привела к скорейшим и, возможно, более решительным переменам, чем было бы иначе. В управлении и морали католическая церковь с середины XVI века стала реформированной церковью.

Что касается более непосредственно религиозного вопроса, который особенно волновал реформаторов, вопроса о примирении грешника с Богом, то вряд ли можно отрицать, что Реформация тоже стала возвращением к более первозданному и подлинному христианству. Лишенный формальных деклараций, труд Реформации в этом смысле заключался в том, что она вывела на первое место прямые личные отношения между Богом и человеком и гораздо яснее, чем в прежней системе, ввела в практическое сознание тот факт, что индивидуальная вера во Христа как Спасителя — это средоточие и источник религиозной жизни. Этот факт, несомненно, осознавали тысячи праведных людей в Средние века, и так же несомненно, что религиозно возделанная душа может осознавать его одинаково искренне как в римской, так и в любой другой церкви, но не менее бесспорно и то, что протестантская церковь гораздо яснее и отчетливее ставит этот факт перед людскими массами, нежели католическая, и облегчает для них его полное осознание. Грубые злоупотребления католического вероучения, которые привели к первому открытому протесту Лютера, с тех пор стали сравнительно редкими. Однако легко заметить, что доктрину католической церкви по этому пункту часто неправильно понимают менее осведомленные люди, а если ее неправильно понимать, то она, как и во времена Тецеля, так же легко ведет к развращающим убеждениям и практикам, которые, по существу, являются языческими.

Если же, однако, основная цель, к которой стремились реформаторы, была религиозной, то их взгляд на нее был богословским, приняв форму учения, а не принципа жизни. Более совершенные догматические принципы казались им и наибольшим улучшением, которого им удалось добиться. Они боролись за право следовать им. Именно невозможность придерживаться их в старой церкви заставила их выйти из нее и создать независимую церковь. Более того, вся религиозная жизнь казалась им настолько управляемой и обусловленной богословскими взглядами, что они порой склонялись к отрицанию самой возможности ее существования в какой-либо доктринальной форме, отличной от их собственной, и то, что поддерживало в страданиях и протестантского, и католического мученика того времени, была не просто религиозная жизнь, равно возможная у тех и других — никакой протестант не усомнился бы в этом, если бы изучил жизнь сэра Томаса Мора, — а искренняя убежденность в том, что его осознанная религиозная жизнь неразрывно связана с интеллектуальной системой убеждений и высшей преданностью этой системе и его правам, как он их понимал, в век ожесточенного столкновения мнений.

Этот преимущественно богословский характер раннего протестантизма мы уже подчеркивали. Однако следует отметить некоторые его последствия для современности. Во-первых, они сделали самых ревностных протестантов и особенно тех, на ком лежала формальная ответственность за охрану веры, столь же нетерпимыми к противному или, как они думали, опасному мнению, как и католики, и по той же причине — так как они считали правильное богословие чрезвычайно важным[166]. В большинстве случаев старую церковную систему сменили новые государственные церкви, столь же жестко организованные и столь же поддержанные законами. Список мучеников протестантского фанатизма не назовешь ни коротким, ни бесславным, и протестантские богословы всегда с ожесточенным сопротивлением встречали новые теории в науках. Лишь очень медленно, главным образом под влиянием коммерческих соображений, установилась терпимость как правило, но лишь в нынешнем веке, при немногих славных исключениях, и лишь при возросшем понимании того положения, которого богословские взгляды должны занимать в религии, протестантизм пришел к осознанию собственной логической позиции и обеспечил полную религиозную свободу в протестантских государствах, хотя старые чувства, как видно, угасли еще далеко не везде.