Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Реформация, как говорилось в начале главы, завершает историю Средних веков. Церковь была институтом, который больше всего отставал от прогресса позднего Средневековья, и Реформация стала революцией, благодаря которой для значительной части церкви средневековое превратилось в современное. В непосредственно религиозных вопросах реформаторы искреннее всего стремились убежать от Средневековья. В других отношениях перемены происходили против их воли и без их ведома, но все же происходили. Однако для части церкви это было не так. Та ее часть, которая оставалась верной Риму, на самом деле разделяет эти изменения в отдельных пунктах, прежде всего в вопросе моральных и церковных злоупотреблений, но в своих главных теориях и характерных доктринах римская церковь осталась средневековой. Ее теория непрекращающейся богодухновенности и непрекращающихся чудес; ее вера в непогрешимость церкви и папы, построенная на этой теории; ее учения о пресуществлении[168] и сверхдолжных заслугах — все они средневековые, основанные на мыслительных концепциях и складе ума, чуждых сегодняшнему разуму.

В целом также нельзя рассматривать Реформацию как нечто окончательное, хотя именно так ее рассматривают довольно часто. Это был лишь один этап непрерывного процесса, который приобрел особое значение в силу своего буйного и революционного характера, сложившегося из-за того, что этому процессу не дали идти естественным путем. Если позволительно судить собственно о веке, то его великий труд в религиозном и интеллектуальном смысле заключался в том, чтобы пронести еще дальше принципы, не полностью реализованные Реформацией.

Итоги

Итак, мы проследили ход европейской цивилизации с того времени, когда различные потоки, слившиеся для ее формирования, стеклись воедино в конце древней истории, пока все ее разнообразные элементы полностью не объединились и не пошли по пути более быстрого прогресса, который мы называем современной историей. Очевидно, что это был период подготовки, но не в том смысле, в котором каждая историческая эпоха подготавливает следующую эпоху. Это была не та подготовка институтов, открытий и идей, как сейчас, но все же там было и это. Она была скорее подготовкой людей. В этот период истории народы, создавшие современную цивилизацию, сошлись и объединились в органическую систему, которую мы называем христианским миром, где идеи и институты, привнесенные каждым, также слились в единое целое и где люди были готовы прибавить к результатам средневековых времен, немалых в некоторых отношениях, более совершенные плоды древней цивилизации, которые они не могли охватить умом до конца периода. После того как эта подготовка завершилась и состоялся их окончательный союз, современный дух вошел в историю и один за другим овладел разными аспектами цивилизации.

Двумя основополагающими фактами в процессе создания этого союза являются Римская империя и христианская церковь. Хронологически первой была Римская империя. Она объединила Древний мир в единое целое, которое во всех существенных отношениях было органическим союзом, как и современный христианский мир. Две великие классические цивилизации — греческая, искусства и литературы, науки и философии, и римская, права, власти и практических навыков — объединились в мировой цивилизации, в которой лучшие элементы различных племенных цивилизаций стали достоянием всего человечества. Это общее целое, созданное Римом, впоследствии уже никогда не было разрушено. Острое чувство единства, космополитическое ощущение, характерное для лучших дней империи, сошло на нет. Порой Европа угрожала развалиться на обломки, но этого так и не произошло. Старая сила, которая изначально поддерживала союз — идея Рима, — ослабела и исчезла, но только до тех пор, пока не возникла новая церковь. Христианский мир — вот творение этой новой силы на фундаменте, заложенном Римской империей.

В эту империю в ее самый ранний период, до того, как проявился уже начавшийся упадок, вошло христианство, сначала распространяясь медленно, а затем все быстрее и охватывая также высшие классы. Еще до завершения своего третьего века оно стало признанной религией императорского двора. В век его самого быстрого расширения оно поглотило не только языческое общество, но и языческие идеи и стало менее духовным и более формальным. Стало больше обрядов и вероучительных догматов. Простая организация первых дней уступила место сложной, но сильной иерархии, над которой епископ Рима уже начал утверждать главенство и обеспечивать свое признание, по крайней мере в части церкви. Эта сильная организация возникла, создавая реальное единство во всех провинциях Запада, в тот момент, когда политически они начали распадаться. Когда они превратились в полностью независимые королевства, оно оставалось живой связью между ними.