Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Пожалуй, чуть больше мы знаем о тех результатах, которые повлекли за собой возрождение школ при Карле Великом, чем о фактических деталях его образовательной системы. Юридические документы, письма и сочинения следующего поколения показывают решительное улучшение стиля и грамотности, и это улучшение уже не было утрачено в дальнейшем [80]. Сами школы, по крайней мере в некоторых местах, продолжали процветать даже во время распада его империи, и его усилия в области обучения, несомненно, можно считать первым шагом на пути к возрождению образования и науки.

Некоторые из оригинальных источников свидетельствуют о том, что, когда папа Лев III возложил корону на голову Карла Великого во время его молитвы в соборе Святого Петра в день Рождества 800 года и провозгласил его императором Рима, это был неожиданный и неприемлемый для короля поступок. Но план возрождения империи на Западе не мог не обсуждаться; есть признаки того, что об этом задумывались еще до начала правления Карла Великого, и папа вряд ли рискнул бы пойти на такой шаг, если бы не знал, что это соответствует общему духу того времени. Карл Великий, возможно, и был удивлен, что это случилось именно в тот момент, и недоволен тем, что папа взял на себя главную роль в этой драме, но у нас не может быть никаких обоснованных сомнений в том, что он вскоре сознательно принял на себя этот титул. Должно быть, любому в то время это показалось совершенно естественным. Его империя почти совпадала с западной половиной Римской империи, больше, чем любое другое государство, существовавшее с тех пор. Люди все время верили — умозрительно — в продолжение Римской империи и в господство константинопольского императора над Западом, и были те, кто придерживался этих теорий сознательно. В тот момент власть на Востоке находилась в руках женщины, что жителям Запада казалось совершенно недостойным и немыслимым. Сложились благоприятные условия, чтобы возродить титул в Риме, нашелся подходящий человек, и империя была бесспорно восстановлена и по территории, и по мощи. Действующие лица, возможно, и не думали о себе именно как о римлянах, но они, безусловно, думали об империи как о прямом и непрерывном продолжении империи Августа и Феодосия.

Для Карла Великого же прямая выгода, которую он мог получить в результате возрождения империи, могла оказаться не менее важной, чем великолепие самого титула. Римская империя прежде всего означала постоянство и консолидацию. Ни с какой другой политической структурой в истории человечества идея вечного существования не была связана так же тесно, как с Римской империей. Это чувство еще не полностью угасло, как видно из того, что ее возрождение считалось в то время совершенно естественным и отнюдь не чем-то необыкновенным. Это весьма упрочило бы империю франков, если бы идеи и чувства, относившиеся к Римской империи, стали бы отождествляться с ней. Опять же, единственным хоть сколько-нибудь известным на Западе правлением, при котором разные народы, объединенные завоеваниями франков, могли стать равными и органическими частями единого государства, была Римская империя. Карла Великого могли признать своим национальным правителем и франки, и лангобарды, и саксы, и баварцы, но задача его времени и будущего заключалась в том, чтобы объединить всех в единую новую однородную национальность, в которой исчезли бы прежние этнические различия. Это могла сделать Римская империя, и только она. Едва ли Карл Великий сознательно рассуждал об этом. Вполне вероятно, однако, что он действительно верил, что принятие титула весьма помогло бы ему в борьбе за консолидацию и упрочение в веках созданной им державы.

Попытка Карла Великого окончилась неудачей. Его царствование было недостаточно долгим, чтобы осуществить такое объединение народов и такую солидарность закона и правительства, какие сложились в Риме, а без этого его труд не мог быть долговечным. Даже если бы он сам прожил в течение всего IX века, очень сомнительно, что его гения хватило бы на то, чтобы удержать под контролем силы раздора и беспорядка. Они, разумеется, были слишком сильны для его более слабых преемников, и его империя развалилась, и установленное им сильное правительство сдалось перед большей силой.

Некоторые из его особых достижений стали долговечными вкладами в цивилизацию, типа завоевание саксов и возрождение школ. Многие из его особых политических средств исчезли вместе с сильным правительством, которое они помогли установить, как, например, институт missus dominicus. Однако империя и благое правление Карла Великого оказали глубокое и постоянное влияние на общий ход истории, хотя сами они, возможно, просуществовали недолго.