Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Владелец феода обладал могуществом в своей местности. Он мог поддерживать и действительно поддерживал некоторую степень порядка и безопасности. Именно благодаря этому его власть расширялась и ей подчинялись. Теоретически государство было абсолютным. Предполагалось, что оно контролирует почти все сферы жизни во всех деталях. И эта теория власти государства продолжала существовать и признаваться и в годы самого полного феодализма. Но на самом деле государство ничего не могло сделать. Его реальная власть была противоположна теоретической. Условия, способствовавшие развитию тех зачатков феодализма, которые существовали при поздней империи, даже там, где их рост в промежуточный период сдерживался, в основном вновь появились после падения власти Каролингов. Большая затрудненность сообщения не позволяла государству напрямую выполнять свои полномочия во всех частях страны. У него не было сильного и организованного штата чиновников, на который оно могло бы положиться. Каждый чиновник, военный или административный, был местным магнатом, изо всех сил старавшийся сбросить контроль государства, использовать свое положение. В народе не было единства, которое оно могло бы призвать себе на помощь. Не было ни общих настроений, ни идей, ни интересов, которые связывали бы жителя устья Луары с жителем устья Сены. Не было ни патриотизма, ни чувства национальной общности. Все несло местный, личностный характер. Даже в церкви X века дело обстояло таким же образом. Европа едва ли даже знала, кто сидит на папском престоле в Риме, общая церковная организация почти развалилась, и даже в самом Риме папство опустилось до самой низкой точки деградации, пав жертвой местнических распрей и вынужденное служить тем же местническим интересам. Если это было верно в отношении церкви, то еще вернее в отношении государства, у которого отсутствовала такая же общая организация и такая же основа для общих настроений. Каждый государь в конкретный момент обладал лишь тем объемом власти, какой мог извлечь из земель, непосредственно находившихся в его власти, то есть из своего собственного местного феода. Огромное преимущество, которым обладали первые Капетинги над своими соперниками Каролингами, заключалось, как мы видели выше, в том, что у них была очень сильная местная власть именно такого рода, тогда как у Каролингов фактически ее не было вовсе, но даже этой власти, которую имели первые Капетинги, было недостаточно, чтобы позволить им осуществлять функции реального правительства в границах других крупных феодов. Разумеется, поздние Каролинги не обладали такой властью. Те функции, которые правительство было не в состоянии осуществлять, естественно, переходили в руки местного магната и осуществлялись им.

Порой это была настоящая узурпация: барон принимал на себя и выполнял функции, которые должно было выполнять государство. Чаще всего это, конечно, была трансформация обязанностей, которые когда-то поручило ему государство, как, может быть, наделив устойчивостью или сделав его чиновником своей администрации, герцогом или графом; трансформация того рода, что барон выполнял эти функции уже не как представитель государства, а в силу своего имущественного права, и проживающие в его владениях люди выполняли свои обязанности уже не как долг перед государством, а как личное обязательство перед своим непосредственным сеньором. Среди них обычно бывали его вассалы, чьи предки жили в графстве, когда король сделал их графами и они действительно представляли правительство. В те времена они совершали графский суд как граждане, исполняющие общественный долг. В каждом новом поколении они отправляли тот же суд, и в нем не происходило каких-либо заметных изменений. Но при этом в итоге он проходил через полную трансформацию, и, участвуя в нем, потомки прежних граждан выполняли личное обязательство, которое возлагалось на них как на вассалов сеньора.

Местный публичный суд, таким образом превращенный в частный путем узурпации бароном или по разрешению короля, сохранил при этом неизменными свои основополагающие принципы. Вассалы собирались, чтобы сформировать суд, как это делали раньше, вместе с теми свободными гражданами данной местности, которые еще оставались вне вассальных отношений. Они выносили решение в случаях, касающихся друг друга, по общему согласию — вердикт «равных», и по общему согласию принимали меры в соответствии с характером местных законов, как это делало прежнее местное собрание, чье место они заняли. Но по отношению к публичной власти государства трансформация была огромной, так что изменился весь его смысл.