Европейская герилья. Партизанская война против НАТО в Европе

Райндерс/Фрич: Нет, средство на него еще не подействовало. В подземном гараже мы поместили его в чемодан и в другой автомобиль. Мы выбрали такой маршрут, чтобы до Кройцберга не ехать по главным дорогам. Думали, что на главных дорогах будет установлен сплошной контроль, как только поступит сигнал тревоги.

Ну это была и поездочка! «Шпигель» тогда писал: «Через несколько минут после похищения полиция устроила такую масштабную акцию преследования, какой еще не знала история Западного Берлина: пять вертолетов, двести автомашин ДПС, 10 000 преследователей, сто тысяч марок вознаграждения и еще пятьдесят тысяч от “Правого союза свободной Германии».

– Вы что-нибудь заметили из этого?

Райндерс/Фрич: В первый момент – нет. Один из нас всё время пытался успокоить Лоренца, А из того шел словесный поток, как водопад: что это с ним сейчас происходит? и т. д. Он, вообще, довел нас до белого каления.

Позднее буйволы искали роскошный лимузин с большим багажником, в который могли бы спрятать Лоренца. Это был опыт после нападений на банки, когда буйволы останавливали все большие автомашины. Затем мы поехали к кладбищу в маленьком проулке в Кройцберге, где всегда был виден главный вход в полицейскую охрану на Фризенштрасе. Там стоял транзитный «форд», мы загрузили Лоренца в ящик. Это было около 9:30. Затем мы подъехали к магазину на Шенкендорфштрассе. Наступил самый ответственный момент: ящик необходимо было занести в магазин. Там, у магазина, стояли три старушки и, как водится, болтали. Ящик был достаточно тяжелый, да еще этот тип в нём! Ну, я тебе скажу, и это может любой подтвердить: революционная работа – это не самая тяжелая работа. Мы были не все, так как машину прикрытия надо было поставить в гараже в Нойкёльне. А тут еще открылась крышка ящика, так как Лоренц там внутри нервничал. К счастью, он уже больше не болтал – вероятно, укол начал действовать. С момента, когда мы ему сделали укол, прошло не меньше часа.

– А что вы сделали с бабушками?

Райндерс/Фрич: Вообще ничего! Ждать их? Мы могли их ждать вечно. Мы просто прошли мимо.

– Ящик вы несли вчетвером?

Райндерс/Фрич: Да. В магазине нам надо было спускаться по лестнице. Мы там сделали лаз, через который проходили в подвал. Подвал состоял из двух помещений. Одно было очень низким, и в него можно было попасть только через лаз в полу. Это помещение мы отделили от другого стеной. Другое помещение мы отделали: сделали проход на кухню, постелили ковер.

– Во время похищения вы были вооружены? Что бы вы делали, если бы водитель стрелял в вас?

Райндерс/Фрич: Вот поэтому мы сразу съездили ему по голове, чтобы он вообще не хватался за ствол. Кроме того, мы обыскали водителя, чтобы спокойно уйти. Один из наших стоял там с оружием – в случае чего он мог бы нас прикрывать. По нашему плану стрельба у нас вообще не была предусмотрена. Если бы с самого начала были трупы, то шансы на обмен были бы минимальны.

– А удар железной палкой?

Райндерс/Фрич: Мы долго обсуждали это. Но тут вообще ничего не надо обсуждать.

– Вы как-то тренировались?

Райндерс/Фрич: Вообще-то, это не так просто – ударить так, чтобы человек не откинул копыта. Мы нашли одного, у которого был в этом опыт. Он был боксер и знал, как можно красиво ударить. Он мог хорошо дозировать удар. Когда мы оказались в магазине, то лишь тогда смогли как следует рассмотреть Лоренца. Тот заявил, что хочет говорить с шефом или командиром… ну, что-то вроде этого. Мы ему сказали, что здесь нет шефов.

– Вы были неузнаваемы?

Райндерс/Фрич: Мы были в комбинезонах. Такие синие комбинезоны фирмы «Блауман», с длинными рукавами. Капюшоны сами сделали из простыней, с кисточками и разрезами. Во время акции мы все были так одеты и с бородами. Но Лоренц так и так был слепой. У него очки были за семь, как у Фрица Тойфеля. Хотя мы этого не знали, так как он часто носил очки из простого стекла для фото на агитационных плакатах.

В подвале была кабинка с проволочной сеткой и красной шторкой. Когда ему надо было в туалет, мы деликатно прикрывали шторку. Впереди была прихожая, где была лестница наверх. За ней была маленькая кабинка, где сидела охрана. У него была полевая кровать, программа гимнастических упражнений на стене, а также стол и стул. То есть это была нормально оборудованная тюрьма.

У него была еще лампа, даже две. Была политическая литература для чтения. Он получал газеты, пропущенные через нашу цензуру: всё, что касалось непосредственно его, вырезалось. Это делалось для того, чтобы он не мог получать ненужную информацию, которая могла там быть. По существу, он получал вырезки с небольшой рекламой. Всё это было похоже на клочки. Это было единственное, на что он потом жаловался: по его мнению, это было не очень хорошо. А так он получал информацию о том, как идет его поиск. От этого у него был страх. Больше всего он боялся того, что буйволы нас найдут. Эти денщики! Он всегда их называл так: «денщики».

– Это был его самый большой страх?