Европейская поэзия XIX века

Печален вид дерев нагих;
как прежде, там гнездятся
от веток — паветья, на них
листы не молодятся;
но знаю — ветви дрогнут вдруг,
листок с листком связуя,
на свет, струящийся вокруг,
перстами указуя.

Во мгле зимы чета стволов

чернеет за четою;
полумертвы, но вешний зов
затеплен в них мечтою;
так в старом — новой жизни дни
простерты божьим плугом,
как утро с вечером, они
чредуются друг с другом.

Рубцы и раны свежий цвет

зеленый заживляет;
минувшим не прельщайся, нет,—
оно благословляет
растущих вновь из седины,
все с тою же мечтою,
что присноновою должны
излиться красотою.

ЗЛАТОГЛАВЕЦ

О златоглавец, несличимый
с толпою звезд; неисточимый
источник сил;
сколь дивен выезд августейший,
когда стремишься ты древнейшей
тропой светил!

От века смертная зеница

зарей и полднем не назрится,
и грустен час,
как снидешь в царство теневое,
возвеселивши все живое
и, грешных, нас.

О знак, нагой земле явленный

в послы зиждителем вселенной,
чей лик сокрыт;
что я, что ты, златое око,
когда подъемлет нас высоко
Господень щит?

Как герб укажет на именье,

род, славу, честь и разуменье,
так, в свой чертог
взойдя, верховное светило
нам рыцаря провозвестило,
чье имя — Бог.

МАТУШКА

Ни фотографий
сыну Вы,
ни одного
портрета,
не соизволили —
увы! —
оставить
в жизни этой.

Все тлен — и холст

и мрамор, но,
моею полон
кровью,
был в сердце
образ Ваш давно
напечатлен
любовью.

Дай мне господь

нести, как свет,
его благую
силу
и, кончив лета,
сей портрет
унесть с собой
в могилу.

ИЗ ГЛУБИНЫ