Европейская поэзия XIX века

Временами хандра заедает матросов,
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда.

Грубо кинут на палубу, жертва насилья,

Опозоренный царь высоты голубой,
Опустив исполинские белые крылья,
Он, как весла, их тяжко влачит за собой.

Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам,

Стал таким он бессильным, нелепым, смешным!
Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим,
Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним.

Так, поэт, ты паришь под грозой, в урагане,

Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе.

СООТВЕТСТВИЯ Перевод В. Левика

Природа — некий храм, где от живых колонн
Обрывки смутных фраз исходят временами.
Как в чаще символов, мы бродим в этом храме,
И взглядом родственным глядит на смертных он.

Подобно голосам на дальнем расстоянье,

Когда их стройный хор един, как тень и свет,
Перекликаются звук, запах, форма, цвет,
Глубокий, темный смысл обретшие в слиянье.

Есть запах чистоты. Он зелен, точно сад,

Как плоть ребенка, свеж, как зов свирели, нежен.
Другие — царственны, в них роскошь и разврат,

Для них границы нет, их зыбкий мир безбрежен,—

Так мускус и бензой, так нард и фимиам
Восторг ума и чувств дают изведать нам.

ЧЕЛОВЕК И МОРЕ Перевод В. Шора

Свободный человек, всегда ты к морю льнешь!
Оно — подобие твоей души бескрайной;
И разум твой влеком его безмерной тайной,—
Затем, что он и сам с морскою бездной схож.

Бесстрашно вновь и вновь ты повторяешь опыт,

Ныряешь в пропасти, наполненные мглой,
И радует тебя стихии дикий вой:
Он сердца твоего глушит немолчный ропот.

Секрет великий есть у каждого из вас:

Какой в пучине клад хранится небывалый
И что таят души угрюмые провалы —
Укрыто навсегда от любопытных глаз.

Но вам не развязать сурового заклятья:

Сражаться насмерть вам назначила судьба;
И вечный ваш союз есть вечная борьба.
О, близнецы-враги! О, яростные братья!

* * *

«В струении одежд мерцающих ее…» Перевод А. Эфрон

В струении одежд мерцающих ее,
В скольжении шагов — тугое колебанье
Танцующей змеи, когда факир свое
Священное над ней бормочет заклинанье.

Бесстрастию песков и бирюзы пустынь

Она сродни — что им и люди, и страданья?
Бесчувственней, чем зыбь, чем океанов синь,
Она плывет из рук, холодное созданье.

Блеск редкостных камней в разрезе этих глаз.

И в странном, неживом и баснословном мире,
Где сфинкс и серафим сливаются в эфире,

Где излучают свет сталь, золото, алмаз,

Горит сквозь тьму времен ненужною звездою
Бесплодной женщины величье ледяное.

ИСКУПЛЕНИЕ Перевод А. Ревича