Европейская поэзия XVII века

В блаженном детстве, принимая в дар
мхи, травы и цветы, земля одела
в их блеск и свежесть девственное тело,
украсив лоб ярчайшей из тиар.

Став женщиной, она познала жар

безбрежной страсти неба[262] и, несмело
прильнув к нему, в его объятьях млела,
и плыл, как вздохи, над лугами пар.

Потом она плодами разрешилась,

отверзли чрево щедрые долины,
стал нрав ее суровей и грубей.

И вот она морщинами покрылась,

увяла, в кудрях — снежные седины:
все губит время в ярости своей.

О РАЗБИТОМ СУДНЕ, ВЫБРОШЕННОМ НА БЕРЕГ

Погиб корабль, который не пугали
ни Эвр, ни Нот,[263]

ни штормы, ни туман;с презреньем созерцает океан
его обломки, полные печали.

Он грезил о сверкающем металле,

раб кормчего, гордыней обуян,
везя сокровища индейских стран
в Иберию[264] сквозь пенистые дали.

Он сгнил, с родимой рощей разлучен,

где мог бы зелень сохранять и ныне
верней, чем сохранить богатства смог.

Кто алчен и наживой увлечен,

погибнет точно так же на чужбине,
отвергнут всеми, нищ и одинок.

ДИАЛОГ ПРИРОДЫ, ЖИВОПИСИ И СКУЛЬПТУРЫ, В КОЕМ ОСПАРИВАЮТСЯ И ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ ДОСТОИНСТВА ДВУХ ИСКУССТВ (Фрагменты)

Посвящается практикам и теоретикам этих искусств

Скульптура

Ты, наставница и гений
Всех искусств и всех творений,
Мы две дочери твои,
Будь же нам взамен судьи —
Кто из нас всех совершенней?
Возникая из сумбура,
Хочет Живопись, чтоб ей
Поклонялся род людей.

Живопись

Превзошла меня Скульптура
Только тем, что тяжелей.
Но граненый монолит
Матерьялен лишь на вид.
Во сто раз хитрей работа —
Превратить Ничто во Что-то,
Чем мой труд и знаменит.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Скульптура

Пусть в начале бытия
Идолов творила я, —
Ныне же резцами строго
Сотворяет образ бога
Длань умелая моя!
Ты — обманный облик в раме,
Я — объем, живая стать.
И различье между нами —
Суть различье меж словами
«Быть» и лишь «Напоминать».
. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Живопись

Но главнейшее уменье —
В подражанье естеству.
А твои, увы, творенья
Я лишь камнем назову.
На моих холстах родится
Из тончайших красок лес.
А попробуй ты, сестрица,
Чтобы воспарила птица,
Гром с небес метал Зевес!

Скульптура

Все же мой резец умелей:
И без красок может он
Передать объем и тон
Воскресающих моделей,
Так что зритель потрясен.

Грубый камень нежным чувством

Сердце скульптора ожег,
Этот миф — тебе упрек:
Ты холста с таким искусством
Не напишешь, видит бог.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Природа