Европейская поэзия XVII века

Полно, други, рифмы плесть!
Поумней забавы есть.
Вакх зовет нас благодатный
К жизни более приятной.
Бросим к дьяволу союз
Девяти курносых муз
С Фебом, дядькой их суровым,
Скрипачом пустоголовым.
Что нам в их кистях, в смычке,
Что в священном ручейке,
В поэтическом паренье,
Этом диком исступленье?
А Пегас? Ей-ей, Лаваль,[460]
Он лишь лошадь, и едва ль
У того ума палата,
Кем скотина чтится свято.

Виден ливень из окна;

Пусть же льется дождь вина
В наши глотки неустанно:
Эта влага нам желанна.
Скорби и заботы прочь!
Проведем шумнее ночь,
Чтоб алеющей Авроры
На хмельных упали взоры.
Не проспим и полчаса, —
Спать успеем, Буасса;[461]
Смерть своей рукой постылой
Всех уложит нас в могилу,
И тогда в глубокий сон
Будет каждый погружен.
Нынче насладиться надо
Дивным соком винограда.
С одобрением глядим
На Фаре:[462] он полон им.

Будь к нам благ, о Вакх пригожий!

На моей ты видишь роже
Благородный образ твой,
Мазан винною струей.
Этим образом священным,
Скипетром твоим нетленным —
Тирсом,[463] что всегда подъят, —
Воплем яростных менад,[464]
Роскошью хмельного бреда,
Вечною твоей победой
Над ордою злых забот,
Милой вольностью острот
За наполненною чашей,
Верною любовью нашей
К многошумным кабакам,
Радостью, царящей там,
Песнопеньем пьяных оргий,
Выражающим восторги

Слуг твоих, о господин,

Искрометным цветом вин,
Гулом масленой недели,
Запахом твоей купели,
Звоном кубков на столе,
Пьяным старцем на осле,
Благостью твоих мистерий,
Где для всех открыты двери,
Соком виноградных лоз,
Ароматом свежих роз,
Бешеных сатиров пляской,
Этой вкусною колбаской,
Пряно пахнущим жарким,
Над которым вьется дым,
Воскурением табачным
И приютом этим злачным,
Прелестью хмельных утех,
Возносящих к небу смех,
Окорока дивным жиром,
Старым и червивым сыром,
Наших чоканий чредой,
Презирающей покой,
Мной вкушаемой маслиной,
Этой коркой апельсина
И — уж коль на то пошло —
Рожей пьяного Жилло[465]
Все тебя мы заклинаем:
Будет пусть неисчерпаем
Кубок наш, — мы все хотим
Братством стать, о Вакх, твоим.

ЛЕНИВЕЦ

Заворожен тоской и ленью, сердцу милой,
Лежу в постели я, как заяц без костей,
Глубоким спящий сном в паштете для гостей,
Иль словно Дон-Кихот с его мечтой унылой.

Шуми в Италии война с двойною силой,

В борьбе за власть пфальцграф пади иль одолей, —
Слагаю светлый гимн я праздности своей,
Чьей ласкою душа объята, как могилой.

Мое безделие настолько сладко мне,

Что думаю: всех благ достигну я во сне —
Недаром от него я раздобрел немало.

Так ненавижу труд, что просто мочи нет

На краткий миг с руки откинуть одеяло,
Чтоб этот записать, о Бодуэн,[466] сонет.

АРИОН