Европейская поэзия XVII века

Боже праведный! Хуже, чем нехристи турки,
Нас терзают солдаты, бездушные чурки.
Сколько всюду убийств, и насилий, и краж!
Отчего же, всесильный, ты им не воздашь?
«Отче наш!..»

Ведь солдаты — они, как и мы, христиане,

Мы ж от них принимаем такие страданья,
Наши вопли у них вызывают лишь смех,
Но мы верим: за муки ты примешь нас всех.
«…иже еси на небесех».

Чтобы выманить деньги, нас тащат на пытки,

А выдумывать пытки они очень прытки,
Как свиней, над огнем заставляют коптиться,
И притом этот сброд говорить не стыдится:
«Да святится…»

Или за ноги вешают в хлеве на жерди,

Чтоб подольше страдал в ожидании смерти,
И кричат: «Деньги где? Где добро ты припрятал свое?»
И ведь всё они знают: где скот, где тряпье!
«…имя твое».

Как уж тут промолчишь, коли мука такая!

Ну и все говоришь, ничего не скрывая.
Очень многие тут и кончают житье,
Уповая на славное имя твое,
«Да приидет царствие твое!»

Лупят палками тех, чьи пусты кладовые,

И они тебя молят, покуда живые,
И вздыхают: «О, господи, грешен-то я,
Так за что же страдает моя вся семья?»
«Да будет воля твоя!»

Кто пытался укрыться в лесу, а кого-то

На веревке, как скот, волокут из болота.
Бьют их с криком: «Что спрятал, скорее неси!
Бог тебе не поможет, проси не проси!»
«Яко на небеси…»

У немногих, сумевших спасти свои души,

Тех, что с семьями скрылись в горах, где поглуше,
Под метелку их жалкий припас подмели,
Все достали, проклятые, из-под земли
«…и на земли».

Кто что в ямах попрятал, тот думал: «Пусть рыщут,

Ничего, мол, бродяги теперь не отыщут!»
И напрасно: все выкопал сброд этот ушлый
И для жизни нам всем перво-наперво нужный
«Хлеб наш насущный…».

Среди тысяч нашелся едва ль хоть единый,

Что не сек нас лозой, не крушил нас дубиной.
Били все и кричали: «Тащи все, что есть!
Не забудь в тайничок за деньгами залезть!»
«…даждь нам днесь!»

А иной все уж отдал спасения ради

И с семьей на коленях молил о пощаде:
«Коль другие всё взяли, так что ж я отдам?»
Но никто не внимал тем мольбам и слезам.
«И остави нам…»

Да, проси не проси — это все труд напрасный.

И, взывая к Спасителю, плакал несчастный:
«И за что нам, о боже, столь горькая чаша?
Жизнь такая ведь адских мучений не краше!»
«…долги наша».

Чем же мы, горемыки, беду заслужили,

Все налоги на них мы исправно платили,
И теперь прозябаем средь горя и тьмы,
Все друзья и родные дошли до сумы.
«Яко же и мы…»

Если нет ничего, то крутись так и этак,

Все равно тебе нечем кормить своих деток.
Но не будем солдат осуждать — ведь мы знаем:
За грехи свои сами и мзду принимаем,
«…оставляем…»

Это нам, мужикам, поделом, подлым людям,

Пусть мы даже и хуже наказаны будем,
Раз без песен господскую ниву мы пашем,
На лугу их без радости косами машем.
«…должником нашим…»

Зло чинят нам солдаты, но всё мы теперь им,

Этим хищным зверям, мы прощаем: мы верим,
Что настанет тот час, и раздастся твой глас,
И воздашь им не раз, только, господи, нас,
«…не введи нас…»

В нищету еще большую, в большее горе,

Чтоб тебя не забыли мы, с бедами споря,
Чтоб нам в худшие, боже, не впасть прегрешения
И чтоб новые нам не изведать мучения,
«…во искушение…».

И не дай нам в своем милосердии божьем,

Чтоб терпели мы, слабые, больше, чем можем,
Вот и молим тебя со слезами сейчас:
Погаси ты войну, чтоб наш род не угас,
«…но избави нас…»

От врагов, что давно о тебе позабыли, —

Неужели они христианами были? —
От лица своего эту нечисть отринь,
Помоги избавлению наших святынь
«…от лукавого. Аминь».