Европейские мины и контрмины

— Русские, ваше величество, — сказал мистер Дуглас, — знают, что Австрия до тех пор не станет внутренне сильна и, следовательно, не может быть твёрдой союзницей, пока будет связана по рукам и ногам ультрамонтанским направлением. В связанной таким образом Австрии русские, преимущественно старорусская партия, видят орудие честолюбивой и властолюбивой части римской иерархии. Последняя же, по своему положению в Польше во время последнего восстания, навлекла на себя глубокую и непримиримую ненависть русских, и, пока существует конкордат, эта ненависть отчасти падает на Австрию и её правительство. Равным образом прежние отношения к русинам возбудили сильное неудовольствие на Австрию. Славянский конгресс не произвёл на русских такого влияния, как одно слово московского митрополита, увещавшего православных молиться за их угнетённых единоверцев в Галиции, вся страна запылала гневом. Сбросив оковы конкордата и устранив тем опасения, что она будет служить орудием ультрамонтанов, и обращаясь с русинами кротко и снисходительно, Австрия изменит настроение русской нации, общественное мнение выскажет свой приговор, и ни один министр не отважится заключить союз с врагами Австрии. Тогда, — продолжал он, возвышая голос, — проснётся мужество южной Германии, которая увидит Австрию идущей рука об руку с могущественнейшей державой; Франция примкнёт к ним. Англия не отважится остаться одна, Швеция и Норвегия последуют примеру других держав, и в виду этой великой коалиции пробьёт последний час планам графа Бисмарка. Тогда Германия потребует, чтобы Австрия снова заняла в ней прежнее место, и Австрия станет вождём Германии, объединение последней будет достигнуто единством строя, законодательства и войска…

Король поднял голову и закусил губу.

— И, — продолжал мистер Дуглас, — отдельные государи с их дворами и местным дворянством образуют пункты для многостороннего и самостоятельного развития нации. Тогда и ваше величество и прочие государи возвратитесь в свои страны, и всё это совершится без войны и кровопролития…

— Без войны? — вскричал король. — Не думаете ли вы, что Пруссия добровольно откажется от своего положения?

— Я уверен в том, — сказал мистер Дуглас, — давление коалиции будет так велико, так сильно, что сам прусский народ возненавидит правительство, которое решится на сопротивление коалиции, — всё совершится без войны, исполнится слово: агнец одержит победу над чешуйчатым драконом, мужи в белой одежде преодолеют меч пальмовыми ветвями.

— Припомните, однако, — сказал король, — что Фридрих II, в то время, когда Пруссия была несравненно слабее, боролся в течение семи лет со всем светом.

— Фридрих был деспот, — возразил мистер Дуглас, — теперь никакое прусское правительство не может делать того, что он сделал. Сейчас прусский народ воспротивится такой борьбе со всеми державами, и, — прибавил он с саркастической улыбкой, — берлинская биржа не станет принимать кожаных денег.

Король встал.

— Вы сообщили свои мысли фон Бейсту? — спросил он.

— Я подробно говорил с ним и сообщу ему, в отдельной записке, результат всех моих наблюдений — по-видимому, он вполне разделяет идеи, которые я сейчас излагал вашему величеству. Фон Бейст согласен, чтобы я немедленно отправился в Париж, с целью наблюдать положение и подействовать на императора Наполеона, дабы он не избрал другой дороги.

— Мне кажется было б лучше, — сказал король, — если б вы начали теперь свою пропаганду в Англии, чтобы привлечь к себе общественное мнение, а это, быть может, окажется не совсем легко.

Мистер Дуглас с удивлением посмотрел на короля, поднял руку и, казалось, хотел отвечать.

— Но об этом мы поговорим впоследствии, — продолжал король поспешно, — теперь же я не хочу отнимать у вас драгоценного времени. — Король нажал репетирную пружинку в часах. — Мне необходимо окончить некоторые дела. До свидания за обедом, дорогой мистер Дуглас!

Мистер Дуглас молча поклонился и вышел из кабинета.

Король позвонил и приказал позвать тайного кабинетного советника Лекса. Потом снова сел и погрузился в думы.

Вошедший советник положил на стол свой портфель и встал против короля.

— Я сейчас выслушал рассказ мистера Дугласа об его путешествии в Россию, — сказал Георг, — и его воззрения на политическое положение и будущность. Он, кажется, говорил с чужого голоса и высказывал тайные и последние мысли фон Бейста.

— Я всегда был убеждён, — отвечал тайный кабинетный советник своим тоненьким голосом, — что фон Бейст посылает мистера Дугласа пропагандировать те идеи, которых министр не может или не хочет распространять путём дипломатии.