Европейские мины и контрмины

— Я познакомился с ним, будучи в Москве, — отвечал мистер Дуглас, — а потом узнал многих его сотрудников, когда жил в имении графа Толстого, знаменитого автора. Катков обладает большим умом и искусством говорить русскому народу и сообщить свой дух сотрудникам. Благодаря «Московским ведомостям» и данному ими всей прессе направлению ещё не осуществился тесный союз России с Пруссией, столь желательный для правительства.

Король молча покачал головой.

— Хотя, сколько я знаю, — продолжал мистер Дуглас, — прусский военный полномочный полковник Швейниц употреблял все усилия настроить Каткова в пользу Пруссии и прусского союза.

— Прусская дипломатия всегда искусна и деятельна, — заметил король, — дай бог, чтобы она послужила примером для её противников.

— Усилия полковника Швейнвица оказались тщетны, — сказал мистер Дуглас, — Катков по-прежнему проповедует ненависть к Пруссии и к прусским идеям, да и не может иначе поступать, если не желает лишиться поддержки старорусской партии, которая выдвинула его вперёд.

— И правительство ничего не делает, чтобы привлечь к себе общественное мнение? — спросил король.

— У него есть официозные органы, — отвечал мистер Дуглас, — но, в сущности, не имеющие значения, на Каткова и на издания одного с ним направления они не могут иметь никакого влияния, пока не примирятся со старорусской партией, а примирение возможно только при значительных уступках. Поэтому всякий желающий приобрести дружбу России должен заинтересовать в свою пользу общественное мнение через «Московские ведомости». И вашему величеству следует, по моему мнению, действовать таким образом, если желаете заступничества России в данную минуту, в ту минуту, — прибавил он, воздев два пальца правой руки, — когда поднимутся мужи в белом одеянии, чтобы низвергнуть демонов в бездну с их престола. Ваше величество должны работать вместе с Австрией в этом направлении, ибо тесный союз с Австрией и Россией есть первый шаг к великой христианской коалиции против язычества!

— И вы полагаете, — спросил король, — что в России возможно придать популярность тесному альянсу с Австрией? Не есть ли Австрия тот же принцип немецкой национальности, который, как вы говорите, ненавидят в России, и может ли хотя бы один русский простить Австрии потерю Чёрного моря? Может ли когда-нибудь Россия возвратить себе Чёрное море без посредства Пруссии? — прибавил он тихо, как бы говоря про себя.

— Я много разговаривал в старорусских кругах о потере Чёрного моря, — сказал мистер Дуглас, — и льщу себя надеждой, что немало содействовал опровержению последней высказанной вашим величеством мысли. Я убедился, что при моём отъезде мнение об Австрии и союзе с нею было совершенно противоположно тому, которое я нашёл при своём приезде.

По лицу короля опять скользнула едва заметная улыбка.

— Расскажите мне об этом подробнее, — сказал он, закрывая лицо руками.

— Для полного уразумения дела, — продолжал мистер Дуглас, — я должен войти в некоторые подробности о второй силе, столь же могущественной, как общественное мнение, и столь же тесно связанной со старорусской партией. Я говорю о церкви.

— Но главой церкви является император, — заметил король.

— Да, — отвечал мистер Дуглас, — и потому-то каждый русский питает глубокое почитание к особе государя. Но император, однако, не есть духовный глава церкви, не имеет в своих руках тех тонких, но крепких нитей, посредством коих управляют духовной стороной и чувствами народа. Истинное управление церковью находится в руках митрополита Филарета. Ему почти семьдесят лет, я не знаком с ним лично, но читал его сочинения, в которых видны его высокий ум и глубокое образование. Его считают святым, перед ним преклоняются император и народ, каждое его слово считается оракулом. Этот митрополит также заклятый враг Пруссии.

— Почему? — спросил король.

— Говорят, — отвечал мистер Дуглас, — он опасается, что вследствие союза с Пруссией проникнет библейско-критический дух немецко-протестантской теологии, или, правильнее сказать, скрывающегося за научным образованием неверия, отрицающего истинное ядро христианства. Проникновение этого духа представляет значительную опасность для России, ибо русское духовенство, а именно низшие его чины, будут не в силах противодействовать пропаганде и прусские идеи подкопают церковь, трон и государство. Поэтому митрополит всей своей властью поддерживает общественное мнение и партию Каткова в распространении ненависти к Пруссии, и кто хочет иметь влияние на политику России, тот должен привлечь на свою сторону оба упомянутых фактора и воспользоваться распространённой уже ненавистью к Пруссии — тогда горе министру, который враждебно отнесётся к нему!

Король молчал некоторое время.

— Но мне говорили о другой, твёрдо организованной и весьма влиятельной, партии, — сказал он потом, — о нигилистах, как их называют, которые имеют связь со Швейцарией, Англией и Францией. Эта партия, конечно, имеет другое мнение.