Европейские мины и контрмины

— И которых я не стану поддерживать, — прервал его король с живостью, — потому что они уничтожают принципы, за которые я веду борьбу, и, кроме того, они так смутны и основаны на таких ложных предположениях, что я не понимаю, как можно рассчитывать руководить таким образом и преобразовать европейскую политику. Он хочет отвлечь Россию от Пруссии и принудить её к союзу с Австрией, это предположение я всегда считал невозможным до тех пор, пока у кормила правления в обоих государствах стоят мужи, правильно понимающие интересы обеих стран. Если Россия и русский император допустили нарушить принцип легитимности по причине силы, приобретаемой от союза с Пруссией, то неужели Россия отпадёт от этого союза для того только, чтобы вместе с Австрией преследовать цели для достижения которых России необходимо быть обеспеченной со стороны Пруссии? Но если, — продолжал король, постукивая рукой по столу, — основания идей мистера Дугласа ложны, то и цели его столько же неправильны. Он хочет медиатизировать немецких государей, то есть отнять у них военное предводительство, с той только разницей, что главенство будет в руках не Пруссии, а Австрии. Если такова цель политики, — сказал Георг с живостью, — то я не стану ей содействовать. Я хочу, чтобы в Германии была восстановлена федерация самостоятельных государей, как сказано в союзном акте, требующем, однако, многих исправлений. Но взволновать весь свет, вызвать опасность великой, кровопролитной, нескончаемой войны, — ибо без такой войны ничего не осуществится, — и всё это для того только, чтобы во главе Германии поставить Австрию вместо Пруссии, это я считаю величайшим преступлением.

Король говорил быстро и с увлечением, молча, с тонкой улыбкой, слушал его тайный кабинетный советник.

— Знаете ли, дорогой Лекс, — продолжал Георг V, — кем кажется мне мистер Дуглас? Роденом в «Вечном жиде» Эжена Сю — он ведёт тайную игру, чтобы найти удовлетворение своему честолюбию на австрийской службе. Но меня он не обратит в орудие своих планов. Ступайте к графу Платену и скажите ему, чтобы он немедленно написал Медингу и поручил ему передать императору Наполеону, что мне нет никакого дела до мистера Дугласа и что было бы желательно, если бы император не принимал его больше.

— Будет исполнено, ваше величество, — отвечал Лекс, вставая.

Камердинер отворил дверь со словами:

— Её королевское высочество принцесса Фридерика.

Вошла принцесса в чёрном платье, с заплаканными глазами.

Король поспешил к ней, обнял и нежно поцеловал в лоб.

— Ты позволишь мне, папа, ехать в Гетцендорф? — сказала принцесса дрожащим голосом. — Бедная Матильда зовёт меня к себе, хочет увидеть ещё раз…

— Увидеть ещё раз? — вскричал поражённый король, боже мой, ей хуже? Что случилось? Ещё вчера питали надежду!

— Кажется, — сказала принцесса, зарыдав, — бедная эрцгерцогиня не вынесет. Боятся худшего… Ах боже мой! — вскричала, она, опуская голову на грудь отца. — Я чувствую, что она умрёт.

— Ступай, моё дитя, — сказал король нежно, — и не теряй надежды на Бога, передай эрцгерцогу и его дочери мой искренний привет.

Принцесса поцеловала руку отца и, поклонившись кабинетному советнику, старому доверенному лицу королевской фамилии, вышла из комнаты.

— Как печальна судьба этих обоих детей, — сказал король, — моя бедная дочь изгнана из родины, страны тысячелетнего владычества предков, а эрцгерцогиня, готовая вступить на престол, должна сойти в могилу, чтобы войти в вечную жизнь, — прибавил он. — Какой жребий хуже? — прошептали его губы.

— Будут ещё какие приказания, ваше величество? — спросил тайный кабинетный советник после долгого молчания.

— Нет, — отвечал король со вздохом, — отправьте поскорее письмо в Париж, чтобы мистер Дуглас не мог повредить там, и оставьте меня одного. — И, дружески кивнув головой, отпустил кабинетного советника.

* * *

Скорой рысью доехала принцесса, в сопровождении графини Ведель, до императорского замка Гетцендорф. Завидев шарлаховую ливрею ганноверского короля, лакеи бросились отворять дверцы экипажа.

Принцесса Фридерика вышла из кареты, едва дыша.

— Как здоровье эрцгерцогини? — спросила она, спеша на крыльцо, между тем как графина Ведель тихо следовала за нею.

Грустные лица лакеев были единственным ответом на печальный вопрос принцессы; молча шла она за вышедшим к ней навстречу графом Браида, который повёл её в комнаты больной эрцгерцогини.

Принцесса робко переступила порог и с тоскливым ожиданием стала отыскивать эрцгерцогиню в тёмной комнате с опущенной драпировкой.

Эрцгерцогиня Матильда находилась в большой ванне, закрытая одеялом из тёмного бархата. Известный доктор Гебра предписал эту ванну, чтобы утолить жестокую боль от ожога и воспрепятствовать доступу воздуха.

Виднелось только лицо эрцгерцогини, смертельно бледное, с судорожно сжатыми губами; взгляд весёлых когда-то глаз видел, казалось, картины, не принадлежащие уже земному миру.

Подле своей дочери сидел эрцгерцог Альбрехт, подавляя силой воли глубокую скорбь, которая проглядывала в чертах его лица.