Европейские мины и контрмины

— Какие запутанные нити закидывает этот таинственный человек! — произнёс он наконец с грустью. — Не могу отрицать, что я нашёл в нём что-то привлекательное, симпатичное. Я часто удивлялся тонкости и остроте его ума, а именно во время переговоров в Бадене, и хотел бы находиться с ним в хороших отношениях, но ему никогда нельзя верить!

— Потому что он никогда не перестанет быть заговорщиком! — сказал министр. — Это выше его сил. Да и всё нынешнее дело опять состряпано как заговор, и я только удивляюсь, что оно могло зайти так далеко, а мы не получили о том никаких сведений из Парижа.

Король молчал.

— Впрочем, — продолжал граф, — если я осмелился высказать мнение, что при правильной разработке этот вопрос не примет воинственного характера, то нельзя отрицать, что из него разовьются серьёзные затруднения. Итак, как ваше величество решило ни в каком случае не допускать присоединения Люксембурга к Франции…

— Ни в каком случае! — воскликнул король.

— Поэтому я всеподданнейше прошу ваше величество действовать по правилу: si vis pacem, para bellum[23] и приготовить всё, чтобы события не захватили нас врасплох.

Король опустил голову и некоторое время размышлял. Потом быстро подошёл к дверям в приёмную, отворил их и крикнул:

— Генерал фон Мольтке!

Вошёл знаменитый начальник генерального штаба, обративший на себя со времени похода 1866 года глаза всей Европы. На нём был мундир генерала от инфантерии, под мышкой он держал каску.

Устремив на короля умный взгляд, генерал молча ждал, пока монарх заговорит с ним.

— Дорогой генерал, — сказал король, — вы можете дать нам хороший совет по весьма важному вопросу. Граф Бисмарк сообщил мне сейчас, что между Францией и Голландией ведутся переговоры об уступке Люксембурга.

Тонкие губы генерала сжались ещё крепче, в глазах блеснула молния.

— Хотя, — продолжал король, — я вместе с графом надеюсь, что дело окончится мирно, однако мы должны быть готовы ко всему, ведь Люксембург, разумеется, никогда не будет принадлежать Франции. Скажите, какие следует принять меры, чтобы события не застали нас врасплох. Конечно, приготовления не должны быть слишком очевидны.

Спокойное, серьёзное лицо генерала оживилось.

— Снабдить провиантом Келин, Кобленц и Майнц и приготовить всё к немедленному вооружению этих мест,— невозмутимо заявил он. — Кроме того, назначить надёжного командира в Люксембург, который немедленно отправился бы туда, как только дело примет серьёзный оборот.

Вильгельм одобрительно кивнул головой.

— Кого бы вы предложили? — спросил он.

— Генерал-лейтенанта фон Гебена, — отвечал Мольтке, не колеблясь ни минуты.

— Гебен… Гебен… Да, именно такой человек, какой нужен. В нём есть что-то от вас, дорогой Мольтке, — сказал король.

— Он рассудителен, как муж, и отважен, как юноша, — отвечал генерал спокойно. — Конечно, надо полностью приготовить мобилизацию и назначить дислокацию таким образом, чтобы в случае войны мы немедленно вступили бы во Францию.

— Мольтке знает своё дело! — сказал моранх, дружески глядя на серьёзное лицо генерала.

— Это не чрезмерная самоуверенность и не дерзость, ваше величество, — отвечал Мольтке твёрдо. — Французская армия преобразовывается, а это самое худшее время для того, чтобы поставить её на военную ногу. Кроме того, как я думаю, там не вполне способны понять тактику современного ведения войны, и потому я уверен в своём успехе. Если должна произойти война, то пусть лучше она начнётся сегодня, а не завтра, ибо чем позже это случится, тем больше времени будет иметь маршал Ниэль — единственный французский полководец-организатор, чтобы осуществить свои мысли и планы.

— Во Франции, — сказал король задумчиво, — не щадят трудов для того, чтобы реформировать армию и воспользоваться нашим опытом.

— Пусть делают, что хотят, ваше величество! — пылко воскликнул Бисмарк. — Но одного не могут заимствовать у нас: прусского младшего лейтенанта!

— Граф Бисмарк совершенно прав, — сказал Мольтке с тонкой улыбкой. — Чтобы создать подобных офицеров, необходимы столетия и целый ряд государей, каких имели мы.

— И, — прервал король с улыбкой, — целый ряд генералов, какими располагал мой дом: Винтерфельдт, Шарнгорст, Мольтке…

— И ещё прибавьте, ваше величество, — сказал Бисмарк, — материал пресловутого прусского юнкерства…

— Которое умеет повиноваться и никогда не забывает о верности! — сказал Вильгельм, кивая головой.