Европейские мины и контрмины

— Итак, благодаря нескромности или опасениям голландского короля тайные дела вышли на свет божий… Завтра взволнуются все европейские кабинеты… Теперь к королю, а затем намекнём на новость немецкой нации!

Глава шестая

В светлом рабочем кабинете берлинского дворца стоял король Вильгельм и внимательно рассматривал ряд рисунков, которые подавал ему стоявший перед ним гофрат — тайный советник Шнейдер.

Одетый в чёрный сюртук король казался бодрым и цветущим; по-юношески свежее выражение красивого мужественного лица, обрамленного седой бородой, нисколько не изменилось от трудов и напряжения прошлогоднего похода. В нём проявилась только задумчивая важность, которая, в соединении со спокойной кротостью, внушала почтение и симпатию всякому, кто видел лицо короля.

Тайный советник, коротко остриженные волосы которого поседели ещё больше, указывал на раскрашенный эскиз костюмов и заговорил своим звучным и выразительным голосом:

— По приказанию вашего величества я со всей исторической верностью изготовил рисунки старинных мундиров, виденных вами на празднике в день рождения вашего величества. Вот костюм мушкетёров великого курфюрста: красный сюртук с золотом, полы подбиты белым шёлком, портупея синяя с золотом, треугольная шляпа с белыми и синими перьями, сапоги с широкими раструбами…

Он отложил в сторону рисунок.

— А здесь, — продолжал гофрат, показывая королю другой эскиз, — фербелинские драгуны в белых сюртуках, на шее серебряные значки с красным бранденбургским орлом, синие отвороты и лакированные ботфорты, в руке секира. — Здесь, — говорил он далее, показывая другие рисунки, на которые взглядывал король, — костюм Людовика ХIII из кадрили герцога Вильгельма… А здесь костюмы венгерских магнатов и валахские…

— Чудесный праздник устроили мне тогда, — сказал король, — и совершенно в моём вкусе, более приятный, нежели тот турнир, который был тогда дан в честь моей сестры Шарлотты.

— Портрет которой нарисован на прекрасной вазе в Потсдаме? — заметил советник.

— Как быстро летит время! — промолвил король, мысленно следя за милыми картинами минувшего и грустно улыбаясь. — Сестра Шарлотта умерла… Немного осталось живых из той молодёжи, которая весело толпилась перед важными взорами моего отца! Сколько покоится в могиле сердец, которые тогда бились любовью и молодостью, и сколько чувств умерло в сердцах ещё живущих!

Он молча простоял с минуту, закрыв глаза. Гофрат смотрел на него с глубоким участием.

Король взял рисунок, изображавший костюм драгуна великого курфюрста, и долго рассматривал его.

— Я был поражён, — сказал он потом, — увидев этих кавалеристов минувшего времени, это олицетворение прошлого, которое положило первый камень нынешнего величия Пруссии. Вот красный бранденбургский орёл на значке фербелинского рейтара — предчувствовал ли великий Бранденбург, так горячо любивший честь и величие Германии, что красный орёл должен будет уступить чёрному и что прусский король завершит под чёрно-белым знаменем дело, начатое бранденбургским курфюрстом? И великий Фридрих, этот государь с французским языком и немецким сердцем — что сказал бы он, увидев своего внука с державным мечом немецкой нации, которая собирается вокруг меня под чёрно-бело-красным знаменем!

Тайный советник покачал головой.

— Ваше величество, — сказал Шнейдер брюзгливым тоном, — красный цвет нравится мне только на воротниках королевских прусских мундиров — на знамёнах я его не люблю, и моё знамя всегда останется чёрно-белым — и это знамя сохранит порядок в Германии. — Надеюсь, что красный цвет никогда не будет преобладающим в прусском штандарте!

Король улыбнулся.

— Я знаю, что вы нелегко соглашаетесь на нововведения: следуйте же твёрдо и непоколебимо за старым знаменем, я надеюсь, что вы никогда не придёте в столкновение со своими стремлениями, ибо, куда бы ни понёс я победоносные прусские знамёна, там никогда не пострадает честь и величие Германии. Впрочем, вот ещё нововведение, — продолжал король, подходя к маленькому столу, — которое заинтересует вас, потому что вы телом и душою солдат. Комиссия под председательством кронпринца, имеющая целью определить для инфантерии самое лучшее вооружение на основании опытов последнего похода, представила мне некоторые модели…

И взяв каску, государь подал её гофрату.

— Посмотрите, — сказал король, — она кажется мне целесообразнее прежней: сделана из цельного куска кожи, так что нет надобности в металлическом приборе, покрывавшем швы от этого каска стала легче.

Тайный советник взвесил каску на руке и осмотрел со всех сторон.

— В походе, конечно, будут употребляться только фуражки, — сказал король.

— Ваше величество, — отвечал Шнейдер, положив каску на стол. — Эта часть военного наряда, во всяком случае, очень практична, хотя и не предназначается для похода. Знаете, ваше величество, какой я предпочитаю головной убор в походе?

— Какой? — заинтересовался Вильгельм.

— Старый чёрный кивер с белым крестом ландвера 1813 года — он уже испробован… как…

— Как Вильгельм Шульце, — подсказал король с улыбкой.