Европейские мины и контрмины

— Добрый вечер, фон Беннигсен! — сказал первый министр черезвычайно учтивым тоном, но без всякого оттенка сердечной теплоты. — Очень рад видеть вас у себя — я почти боялся, что вы станете держаться вдали отсюда.

— Как могли вы так подумать, ваше сиятельство! — отвечал фон Беннигсен с поклоном. — Я уже много лет доказывал свою готовность посвятить все силы тому делу, которое вы ведёте с таким успехом.

— Конечно! — согласился Бисмарк. — Однако я желал бы рассчитывать на вашу поддержку в созидании этого успеха, но вместо того вижу, к своему величайшему удивлению, что при совещаниях о Конституции вы и ганноверские депутаты, принадлежащие к вашей партии, воздвигаете мне почти столько же препятствий, сколько партикуляристы и приверженцы Гвельфов. Таким образом, мы не подвигаемся к цели, которую вы также признаете своей.

— В вопросах о государственных принципах я не могу изменить своим убеждениям, — отвечал фон Беннигсен. — Что же касается дела объединения на практике, то ваше сиятельство всегда может быть уверено в моём ревностном содействии как в Германии, так и в моём родном Ганновере.

— Ганновер очень требователен! — заметил граф задумчиво. — Я надеялся, что прусское управление встретит там более ласковый приём. Кажется, сама ваша партия ошибается относительно настроения страны — агитация короля Георга находит себе плодоносную почву.

— Король Георг является для ганноверцев воплощением автономии, самостоятельности или независимого самоуправления страны, — сказал фон Беннигсен. — Агенты короля искусно пользуются этим врождённым у всех ганноверцев чувством суверенности, между тем как высшие органы нового управления часто оскорбляют это чувство без всякой необходимости. Диктатура стесняет население и представляет ему прошедшее в чудесном свете. Лучшее средство — как можно скорее организовать управление на автономическом основании; для этого следует призвать людей, пользующихся доверием страны.

— Людей, пользующихся доверием страны! — повторил граф Бисмарк. — Кто же эти люди?

Фон Беннигсен посмотрел на него с удивлением.

— Как это узнать? Должна ли выбрать их страна? Но это вызовет опасное брожение и, быть может, поведёт к более опасным результатам. — Созову ли их я? В таком случае будут ли они иметь доверие страны? Вопрос труден, — продолжал граф. — Я уже подумывал об уполномоченных, подумаю ещё и, вероятно, мы вскоре обсудим.

Фон Беннигсен поклонился.

Граф Бисмарк отошёл и встретил Виндтхорста, главного королевского прокурора апелляционного суда в Целле, прежде бывшего ганноверским министром.

Едва ли две какие-либо другие личности представляли более резкий контраст, чем граф Бисмарк и Виндтхорст.

Маленький, сгорбленный бывший ганноверский министр юстиции, теперь уполномоченный королём Георгом вести переговоры о выделе имущества, казался почти карликом перед высокой, могучей фигурой союзного канцлера. Сколько искренности, сознательной и гордой силы выражалось в крупных чертах графа Бисмарка, столько скрытой хитрости и лукавства было в выразительных чертах своеобразного некрасивого лица Виндтхорста. На широких, но подвижных и выразительных устах часто играла саркастическая улыбка; большие круглые очки, казалось, скорее имели целью скрывать глаза, чем помогать слабому зрению, потому что взор маленьких серых глаз во время разговора устремлялся поверх очков на собеседника. Широкий, круглый, очень выпуклый череп был покрыт жиденькими короткими седыми волосами; поразительно маленькие женственные руки, выглядывавшие из-под широких рукавов старомодного фрака, сопровождали речь Виндтхорста резкими жестами; подбородок часто прятался в широкий белый галстук, а пристальный взгляд неотрывно фиксировал реакцию на каждое сказанное слово.

На груди у него была звезда австрийского ордена Железной короны; на шее висел, на длинной синей ленте, командорский крест ганноверского ордена Гвельфов.

— Как идут переговоры об имении короля Георга? — спросил Бисмарк, вежливо раскланиваясь с Виндтхорстом. — Довольны ли вы?

— Ваше сиятельство, — отвечал уполномоченный с резким гортанным говором вестфальца из Оснабрюке, — они идут очень медленно. — Ваши комиссары несколько упрямы…

— Вот как? — воскликнул граф. — Это противоречит их инструкции. Я не вполне верю. Но нет ли затруднений с вашей стороны? Вы настаиваете на выдаче доменов.

— Не я, ваше сиятельство, — возразил Виндтхорст, глянув на первого министра поверх очков — такова инструкция из Гитцинга. Мы же только исполнители.

— Но почему оттуда присылают неполные или двусмысленные инструкции? — спросил граф. — При том образе действий, который раз усвоил себе король, было бы лучше следовать ясному принципу и содействовать переговорам. На что нужны королю домены в прусской области? С другой стороны: можем ли мы дать королю большое недвижимое имение в той стране, в которой он не признает первенства прусского государя?

Виндтхорст пожал плечами.