Европейские поэты Возрождения

«О, сжальтесь, небеса, избавьте от напасти…» Перевод Ал. Ревича

О, сжальтесь, небеса, избавьте от напасти,[264]
Пучина, смилуйся, смири свой грозный вал,
Он смертным холодом уже сердца обдал,
Так пощадите ж тех, чьи судьбы в вашей власти!

Корабль трещит по швам, не выдержали снасти,

Увы, надежды нет, последний рвется фал,
Ветрила рухнули, все ближе зубья скал,
В чьей гордой красоте зловещий знак несчастий.

Превратности судьбы зыбучи, как пески,

Рыданья, словно гром, как вихри — вздох тоски,
Надежды тщетные подобны зыбкой пене.

Где любящих сердца, превозмогая страх,

Плывут почти без сил в бушующих волнах
Навстречу гибнущим, молящим о спасенье.

«Ронсар! Ты щедрым был, ты столько дал другим…» Перевод Ал. Ревича

Ронсар! Ты щедрым был, ты столько дал другим,
Ты одарил весь мир такою добротою,
Весельем, нежностью, и мукой, и тоскою,
И мы твою любовь, твою Кассандру чтим.

Ее племянницу, любовью одержим,

Хочу воспеть. Но мне ль соперничать с тобою?
Лишь красоту могу сравнить одну с другою,
Сравнить огонь с огнем и пепел мой с твоим.

Конечно, я профан, увы, лишенный знанья

И доводов. Они полезны для писанья,
Зато для нежных чувств они подчас не впрок.

Восходу я служу, а ты вечерним зорям,

Когда влюбленный Феб спешит обняться с морем
И повернуть свой лик не хочет на восток.

«Мила иному смерть нежданная в бою…» Перевод В. Дмитриева

Мила иному смерть нежданная в бою,
От пули, от меча, кинжала иль картечи,
Кончина славная среди кровавой сечи,
Где та ж судьба грозит оставшимся в строю.

Мила другому смерть в постели, не таю,

И суетня врачей, потом — над гробом речи,
И вопли плакальщиц, и факелы, и свечи,
И склеп на кладбище, и уголок в раю…

Но не прельстит меня нимало смерть солдата:

Ведь в наши времена его ничтожна плата.
В кровати смерть скучна, она — удел ханжей.

Хочу я умереть в объятиях Дианы,

Чтоб в сердце у нее, от горя бездыханной,
Воспоминания воздвигли мавзолей.

«Один солдат был пулею сражен…» Перевод В. Дмитриева

Один солдат был пулею сражен,
И смерть его была не за горами.
Мы собственными видели глазами,
Как он страдал, упав на бастион.

Струилась кровь, и раздавался стон,

В агонии он скрежетал зубами,
Моля, чтоб мы его добили сами…
Был ни живым, ни мертвым брошен он.

И у меня зияет в сердце рана,

Что нанесла жестокая Диана.
Как описать мучения мои?

Я знаю: смерть мне эта рана прочит…

Добить меня прекрасная не хочет,
И вот ни жив, ни мертв я от любви.

«В неровных бороздах убогие ростки…» Перевод Ал. Ревича