Европейские поэты Возрождения

Я прежде радовал любое утро,
Охотился в непроходимых чащах
И в пении был вашим гласом, долы,
А ныне мрачен я, мне день — что вечер,
Кротовьи норы круты мне, что горы,
И стоны исторгаю, не напевы.

Стрефон:

И лебединые мои напевы,
Которыми оплакиваю утро,
Давно взлетают, полны смерти, в долы,
Я в мыслях заблудился, словно в чащах,
И всем отрадам наступает вечер,
Достоинство с высот нисходит в долы.

Клай:

Давно все те, кто населяет долы,
Меня молили прекратить напевы,
Что отравляют им и день и вечер;
Ночь ненавижу, ненавижу утро,
Терзают мысли, словно звери в чащах…
Когда б меня похоронили горы!

Стрефон:

И мнится мне, что царственные горы
Обращены в заброшенные долы;
И мнится мне, что совы в темных чащах
Внушают соловьям свои напевы;
И мнится мне, что благостное утро
Превращено в смертельно тихий вечер.

Клай:

И мнится мне: настал дождливый вечер,
Когда рассветом озарились горы;
И мнится мне: когда настанет утро,
Цветы зловоньем наполняют долы;
И мнится мне, коль слышу я напевы,
Что это вопли жертв разбоя в чащах.

Стрефон:

Хотел бы я поджечь деревья в чащах,
Я солнцу шлю проклятья каждый вечер,
Я проклинаю нежные напевы,
Завистник злобный, ненавижу горы
И всей душою презираю долы.
Мне мерзки ночь и вечер, день и утро.

Клай:

Проклятьями я привечаю утро,
Мой огнь грозней бушующего в чащах,
Стал ниже я, чем низменные долы,
Последним я считаю каждый вечер,
К позору моему привыкли горы.
Боюсь: меня с ума сведут напевы.

Стрефон:

Ведь та, что гармоничней, чем напевы,
Та, чья краса слепительней, чем утро,
Та, что величественнее, чем горы,
Та, чей стройнее стан, чем кедры в чащах,
Меня отныне ввергла в вечный вечер:
Двух солнц ее не видят больше долы.

Клай:

Она, в сравненье с кем и Альпы — долы,
Рождающая в небесах напевы,
Она, чей облик солнцем полнил вечер,
Несущая в своем обличье утро, —
Ее теперь не видно больше в чащах,
И запустеньем стали наши горы.

Стрефон:

Нам это горы подтвердят и долы.

Клай:

И в чащах слышны горькие напевы.

Стрефон:

То нам на утро гимн

Клай:

и песнь на вечер.

Жан Периссен.

Турнир, на котором Генрих II был смертельно ранен. 1570 г. Гравюра на дереве

Филомела [329]