Европейское путешествие леди-монстров

Кэтрин: – Разве только иногда.

В полночь Кларенс помог им втащить багаж в купе Восточного экспресса, проследил за тем, чтобы проводник принял чемодан на хранение в багажное отделение, а маленький чемоданчик Беатриче поместился под сиденьем. Купе оказалось куда роскошнее, чем в обычном поезде Париж – Вена! Должно быть, Ирен потратила кучу денег. Кэтрин ощутила угрызения совести. Сначала эта ее… как там она называется? Парюра. А теперь еще и это. Остается надеяться, что когда-нибудь они смогут вернуть ей долг.

Мэри: – Я пыталась. Она не взяла.

– Ну, пока, Ушастик, – сказал Кларенс, обнимая ее. – Береги себя.

– Кларенс, не мог бы ты сделать мне одно одолжение? – спросила она, когда он наконец выпустил ее. Она никак не могла привыкнуть к этой привычке людей стискивать друг друга, как в кольцах боа-констриктора.

– Конечно, а какое? – Он смотрел на нее несколько обеспокоенно. О чем же, он думает, она собирается его попросить?

– Расскажи Зоре обо мне. Все расскажи – про остров Моро, про все. Скажи, что я пума, то есть была пумой. Я уже почти десять лет живу человеком, но все равно иногда путаюсь в ваших привычках и обычаях. Может быть, тогда она меня простит… или хотя бы поймет.

– Непременно, Кэтрин. – Он улыбнулся ей. – Сделаю, что смогу.

Она отвернулась на миг – проверить, открыто ли окно (стандартная процедура, когда едешь в поезде с Ядовитой девицей), а когда повернулась снова, увидела, что он уже обнимается с Беатриче. Ну и ладно, что ж тут такого? Пусть обнимет и Беатриче тоже. Но потом, когда он прощался, она увидела, что на губах у него уже вскакивают пузыри от ожогов. Черт побери, этот человек ничему не учится! Остается надеяться, что хоть поцелуй того стоил. Кэтрин взглянула на Беатриче и только головой покачала. Беатриче сжалась и прошептала одними губами:

– Прости.

Когда они снова остались одни и поезд уже отъезжал от станции, Кэтрин сказала:

– Может быть, поспишь немного? Я сказала проводнику, чтобы не раскладывал постели – все равно через несколько часов вставать, – но одеяла он оставил.

– Я вряд ли усну, – сказала Беатриче. – Я так беспокоюсь за Мэри и остальных. Как ты думаешь, что с ними могло случиться?

Кэтрин пожала плечами: она не знала.

– Наверное, Ван Хельсинг каким-то образом их выследил. Может быть, держит где-нибудь в тайном месте и ждет, когда можно будет использовать Люсинду, чтобы привлечь на свою сторону членов Общества на собрании.

– Но что же тогда он делал в Вене все это время? – спросила Беатриче. – Я думаю, это Société des Alchimistes выследило их и держит в плену – не знаю только, где и с какой целью.

– И что же это общество собирается с ними делать? – опасливо спросила Кэтрин.

– Понятия не имею, – сказала Беатриче. – Мой отец всегда говорил – это общество ученых, стремящихся раздвинуть границы познания. Мне бы и в голову не пришло, что оно похищает людей. Но Люсинда, Жюстина и Диана – результаты экспериментов по биологической трансмутации. Как к таким людям относятся в этом обществе? Я не знаю.

– Я все же думаю, это Ван Хельсинг, – сказала Кэтрин. – Но в последнее время мои дедуктивные способности меня часто подводят! Правда, кое-что меня все-таки обнадеживает.

– Что же? – спросила Беатриче, расправляя одеяло и укрываясь.

Кэтрин улыбнулась. Улыбка была зловещая.

– Там с ними Диана. Нет такого безупречно продуманного плана, который Диана не сумеет перевернуть вверх тормашками. Кто бы и где бы ни держал их в плену, они скоро об этом пожалеют.

Беатриче покачала головой, но не смогла удержаться от смеха. Потом они сидели молча. Беатриче свернулась калачиком под одеялом, вспоминая недавний поцелуй (неожиданный, но желанный), а Кэтрин глядела на часы, чтобы не забыть вовремя выйти из купе. Ей спать не придется: каждый час надо выходить в коридор и прогуливаться, чтобы не дышать все время ядом Беатриче. Газовые фонари раскачивались на ветру за открытым окном, по всему купе разбегались тени, а поезд, набирая скорость, летел сквозь ночь к Будапешту.

Том II

Глава XVI. Кровь есть жизнь

– Мэри, – сказала Жюстина, – я не хочу пугать остальных, но что-то тут не так.

– О чем ты? – спросила Мэри. Шел их четвертый день в дороге, а вернее будет сказать – в дорогах, так как каждая из них имела свои особенности, каждая отличалась от других хотя бы количеством торчащих корней и булыжников. Мэри ужасно устала целыми днями, день за днем, трястись, будто мешок с картошкой. Весь зад (да, Мэри, я не стану выражаться деликатнее) онемел от неподвижного сидения, пусть и на мягкой скамье дилижанса. Она мечтала только об одном: добраться до Будапешта, отыскать Мину, принять горячую ванну и выспаться в настоящей постели.

На сиденье напротив дремала Диана, Люсинда рядом тоже спала. Она стала гораздо лучше спать с тех пор как они наконец выяснили, чем же ее кормить.

– Я вот о чем – помнишь домик фермеров, где мы останавливались, чтобы дать лошадям овса? Денеш говорил с ними по-немецки.

Жюстина многозначительно посмотрела на нее.