Extensio

- Возможно, - сказала она. – Но не я.

***

Она перевязывала ему ноги.

Эмили.

Эмили перевязывала ему ноги.

Он лежал на молодой траве, а она перевязывала ему ноги.

Обмывала их в ручье, который бежал тут же, и заматывала бинтами.

Разрывала зубами пакеты, вытаскивала бинты, складывала их, капала на них какое-то средство, прикладывала к пяткам и осторожно перематывала.

- Привет, - сказал он, чувствуя, как сердце останавливается у него в груди.

- Привет, - просто ответила она.

Нет. Это не был голос Патрокла. Это был ее голос.

- Из-за чего этот желтоволосый докопался до моих пяток? – спросил Джим.

- Думал, что это тебя убьет, - ответила она.

- Разворотить пятки, чтобы убить? – усомнился он.

- Просто ты не знаешь этого мифа, - объяснила она. – Парис убил Ахилла, выстрелив ему стрелой в пятку. Якобы это было единственное уязвимое место на его теле. Тут в мифах разноголосица, но вроде бы по основной версии его мать окунала сына в воды реки Стикс и держала его за пятку. Пятка и стала уязвимым местом. И Парис, укрепляемый волей златокудрого Аполлона, использовал эту уязвимость. Вот только у тебя этой уязвимости нет. Мама вычистила из твоей загрузки все об этой части тела. Более того, подправила и сам миф. По твоей действующей легенде ты остался неуязвимым и вечным. А та трансформация, которую привнесли в Extensio уроды, реализует все проекции.

- Оказывается, у меня были привилегии, - понял Джим, пытаясь поймать взгляд Эмили. И он поймал его. Она посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

- Ты видел ее?

- Что?

Он понял, что она спросила что-то даже не по движению губ. Только по вопросу, повисшему в ее глазах. Словно все его чувства на миг изменили ему. Кроме зрения.

- Ты видел ее?

- Кэрол? – переспросил Джим. – Да.

- Что она сказала?

- Она сказала, что я ключ, - ответил Джим. – Ключ и протокол номер один. Сказала, что во мне и еще в ком-то, о ком ты знаешь, есть что-то, и это что-то висит на волоске. О том, что я был создан, чтобы спасти игру. Но как ее спасти, я не знаю. Возможно, знаешь ты. Я знаю только одно, что я ключ. И еще то, что я должен стать уродом. Стать уродом и войти в систему. И она меня встретит там. Она хочет их уничтожить. И перезагрузить игру. Сделать ее сущим. Existentium.

- Она железная, - прошептала Эмили. – Я давно бы уже сломалась. А ведь я еще ни разу не умирала. По-настоящему. Да, я чувствовала смерть. Тысячи и тысячи раз. Но ни разу не умирала по-настоящему.

- Я думал, что в тот миг, когда увижу тебя, на меня со всех сторон навалятся уроды, - признался Джим. – Что все это запрограммировано.

- Так и должно было быть, - ответила Эмили. – Но игра закончена. Считай, что ты уже взял главный приз. Закрой глаза.

Он послушно закрыл глаза и увидел надпись, которая мерцала на внутренней стороне его век – «gameoverthankyouforplaying[2]».

- И где же мой главный приз? – спросил он.

- Близко, - усмехнулась она. – Кстати, насчет уродов, что должны были ринуться со всех сторон. Оторви на мгновение от меня взгляд. Оглянись. Мы в их улье. Или в гнезде. Или в их генераторе, реакторе, не знаю. Ты же не видишь того, что у тебя внутри? И не замечаешь его, особенно если оно не шевелится. Не волнуйся, внутри у тебя нет ничего особенного. Ты сам особенный. Как и каждый... живой... Вот если мы попробуем выйти отсюда, они нас заметят. Оглянись.

И он оглянулся. Ручей, возле которого он лежал, вытекал из ниоткуда и утекал в никуда. Зеленая трава, на которой он лежал, продолжалась на десяток шагов во все стороны, а дальше было то, что он сначала принял за лес. То, что лесом не было. А было чем-то, напоминающим покрытые зеленоватыми наростами сосуды, внутри одного из которых они и сидели. Она сидела. Он – лежал.

- Как ты сюда забрела? – спросил Джим.

- Шла, пока не закончилось действие магии, - пожала она плечами. – Продиралась, старалась быть аккуратнее, вот, нашла тут траву. Она попадалась и раньше, но тут ее чуть больше.

- Похоже на внутренности огромного зверя, - сказал Джим. – Но, не живого зверя. Застывшего.

- Это механизм, - сказала Эмили. – Или мозг. Впрочем, не важно. Я поняла тебя. Вот, держи.

Она поднялась, встала, легко, словно юная девчонка, которой она и была по сути, и он только теперь понял, что она одета в одежду Патрокла, даже длинный ветхий плащ был на ней. Вот только тонкого кинжала уже не оказалось за поясом. Зато была та самая глевия, которую он не видел уже много дней.

- На, - она протянула ему что-то, он поймал это на ладонь, мгновенно пожалел, что не сумел коснуться ее пальцев, и сразу понял, что сейчас все закончится. Закончится, не начавшись. Потому что на руке у него лежало перо. Точнее, половина пера. Половина пера Гавриила. Мальчишки, который без всякого сомнения был уродом.

- У меня что, тоже вырастут рудиментарные ладони на плечах? – спросил Джим, посмотрел на Эмили и понял, что вторая половина пера была у нее. Во всяком случае, она уже отправила ее в рот и смотрела на Джима выжидающе.

- Почему? – только и сумел спросить он.