Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку

Для записи Scatology состав Coil был усилен новыми участниками. Временно к ним присоединился пранкер и провокатор Бойд Райс, с которым Слизи познакомился, еще когда играл в Throbbing Gristle, и Гэвин Фрайдей из группы ирландских андрогинов The Virgin Prunes. Бэланс подружился с Фрайдеем, после того как взял у него интервью для Stabmental, и до сих пор остается поклонником The Virgin Prunes. «Мне нравилась их поразительная наивность, – говорит Бэланс. – Они то и дело повторяли, что „не сплавлялись по Лиффи в пузыре“[95], но создавалось впечатление, что всё с точностью до наоборот. Они были похожи на взбесившихся маленьких детей и пугали всех до смерти своим видом. Со времен панка я не видел ничего подобного. Панк был расчетливым, мерзким и дорогим, а это подлинные герои дублинских спальников, наводившие ужас на женщин среднего класса тем, что сами одевались как женщины среднего класса!» Но самым важным пополнением стал Стивен Троуэр, присоединившийся в качестве полноправного участника после того, как написал Бэлансу и Слизи фанатское письмо, скучая по интеллектуальной компании в своем Уэйкфилде на севере Англии. «Он хотел переехать в Лондон, – рассказывает Бэланс. – Мы со Слизи уже довольно долго работали вместе, а пригласить другого человека всегда полезно, свежая кровь. Он был очень язвителен, похож на Марка Смита, использовал язык как оружие. Я прозвал его Уиндем в честь Уиндема Льюиса, издававшего Blast[96], потому что он говорил так, будто зачитывал Blast. Мне всегда нравился его устный обмен ударами – многое рождалось из искр, летавших в этот момент в студии».

В переписке они сошлись на почве общей любви к «Одержимой» Анджея Жулавски и фильмам Дэвида Линча, после чего Бэланс и Слизи немедленно предложили встретиться. Троуэр прекрасно осознавал «плотское любопытство», довольно быстро возникшее в письмах обеих сторон. «Не было никаких неловких попыток соблазнения в прямом смысле, – настаивает он. – Мы флиртовали между строк, это была лишь своего рода возможность для маневра. Вспоминая нашу переписку, я удивляюсь, насколько осведомленным тогда был: кажется, я действительно чувствовал, что у нас схожие вкусы и подходы к тому, что нас интересует. Даже когда я осознал, какую ценность имеют мой возраст и внешность, у меня оставалось желание наладить контакт, возвышающийся над плотским. В одном письме Слизи я жаловался на то, что, хотя мы могли бы сексуально эксплуатировать аудиторию музыки Oi[97], у нас мало шансов втянуть этот молодняк в наши экспериментальные дела. Конечно же, имидж PTV отчасти зависел от интересов и желаний Слизи. Уверен, аскеза была важнее для Дженезиса, чем для него. Его она, может, и интересовала до какой-то степени, но игривые сексуальные фантазии Слизи, несомненно, обладали большим значением для формирования образа фан-базы PTV. Позже, когда об этом заходила речь в Coil, это было не более чем развлечением. Нам всем нравилось разыгрывать из себя „озабоченную“[98] группу, пытающуюся соблазнить фанатов. Конечно, любые реальные возможности не были бы упущены, но чаще это оставалось просто игрой».

Впервые Троуэр встретился с Бэлансом 1 августа 1984 года, когда PTV аккомпанировали чтениям писательницы Кэти Акер[99]. Их музыка Троуэру показалась ужасной, о чем он поспешил сообщить Пи-Орриджу, как только тот покинул сцену. Пи-Орридж немедленно подозвал свою жену Паулу, сказав, что «подвергся нападению». После шоу Бэланс разговорился с Троуэром и его другом Тайни, у которого была группа Possession. Позже Тайни станет фронтменом инди-группы Ultrasound. По воспоминаниям Троуэра, Бэланс был взволнован и вел себя довольно нервно. «У меня были глупые, несерьезные ожидания и самые невероятные фантазии о том, как должны жить „разрушители цивилизации“, – признается Троуэр. – Бэланс и Слизи жили в Чизике в доме, который не был похож ни на один виденный мною раньше. В некоторых комнатах было жутковато, но я уже был в курсе темных аспектов своей личности, поэтому за себя не переживал. Впоследствии я видел, как пугались приезжавшие к ним домой журналисты, которые места себе не находили, видимо, полагая, что их собираются принести в жертву какому-нибудь великому фаллическому Козлиному богу в гостиной».