Фабрика мертвецов

— Не наше дело. — фальшиво нахмурился заметил отец и уже гораздо искренней добавил. — Ты не можешь точно знать.

«Ох, ну конечно, после стольких лет в петербургских гостиных я слеп, глух и глуп» — скривился Митя.

— А еще у него в доме воняет. — добавил Митя. — И он даже не попытался дать тебе через меня взятку.

— Митя? — отец уставился на сына в священном ужасе. — Тебе что… предлагали взятку?

У Мити впервые получилось приподнять одну бровь! Левую! Сколько тренировался — ни разу не выходило, а тут сама вверх поползла и пальцем подпирать не пришлось!

— Неоднократно.

Отец что, и впрямь не знал?

— И ты… брал? — замирающим голосом спросил отец.

Правая бровь догнала левую. Все берут. Дядюшки и кузены Белозерские, те, конечно же — нет. Они же… Белозерские! Кто б им осмелился взятку дать? А так… Большинство полицейских чиновников не видят беды в том, что пара-тройка светских аферистов вместо каторги уедут заграницу… а состояние самого чиновника прибавится. Кроме отца, конечно же. Тот и великого князя не помиловал. Даже если бы Митя вдруг позабыл, что он тоже — сын княжны Белозерской… смысл брать? Если отец все едино ничего делать не станет. Неужели отец этого не понимает?

— Нет. — холодно обронил Митя. — Но здешний Остап Степанович даже не предложил. — снова напомнил он.

— И слава Богу! — пробормотал отец, не ясно, отвечая на первую фразу или на вторую.

Не понимает. Не слышит, не замечает — ни намеков, ни прямых предупреждений! И это в священном для отца сыскном деле, ради которого он будущность родного сына погубил! Сладкое чувство мученика за правду затопило Митю целиком, заставляя еще выше задрать подбородок и придать лицу выражение подавленной обиды и неколебимой гордости.

— Если тебе надо в отхожее место, так иди скорей! — отец раздраженно заглянул ему в лицо. — И одевайся! У тебя пять минут!

— Я не могу одеться за пять минут! — возмутился Митя.

— Ты не барышня, и едем мы не на императорский прием!

— А… куда мы едем? Я никуда не хочу!

В кармане у него лежал сорванный с той девчонки, Даринки, крестик. Она придет, не может не прийти. И все расскажет — куда денется: и о следах паро-телег, и о жутких детишках в доме Остапа Степановича… и о самом господине Бабайко!

— Я лучше тут останусь…

— Исключено! — отрезал отец и по его тону было ясно — ослушаться не удастся. — Будешь все время при мне. Мне вовсе не нужно, чтоб ты снова отправился неведомо куда!

Но он ведь как раз и собирался отправиться неведомо куда! Точнее, Даринке ведомо, она явится после полудня… а его нет!

— Мне здесь есть чем заняться!

— Чем же, сударь мой? Распускать павлиний хвост перед барышней, которая тебе даже не нравится? Нет уж, собирайся, и к конюшням! — отец, тяжело ступая, направился вон из гостевых комнат.

— Да он издевается! — взвыл Митя, лупя позаимствованной у Лаппо-Данилевского рубашкой по кровати. Мало что за отцом тащиться придется — так еще в той же самой сорочке! Пропотевшей!

За пять минут он, конечно же, не управился: коли невозможно сменить жилет и шейный платок, надо хоть пробор вывести как по ниточке и вихры пригладить. Неплохо… если не присматриваться. А присматриваться будет кому, увы, увы… Неловко пошевеливая плечами — очень хотелось как-то поджаться, чтоб чистая кожа не касалась пропахшей потом ткани — Митя сбежал вниз.

— Ось ваши перчаточки, паныч! — Одарка с размаху отвесила поясной поклон, так что низка бус громыхнула на весь помещичий дом. — Одягайте швыденько, щоб ручки не покоцать!

«Если отец в новый дом не наймет нормальную прислугу — удавлюсь!» — Митя вырвал перчатки у Одарки и ринулся вон.

Глава 25 Прощание с красавицей

Несмотря на ранний час, у конюшен обнаружилось все общество. Дамская компания, в утренних платьях, с небрежно заплетенными волосами, сбилась в плотную кучку, напоминая переполошенных куриц, настороженно наблюдающих за петухом — сонным и всклокоченным Родионом Игнатьевичем. Одна лишь Лидия, наряженная и причесанная с вовсе не утренней тщательностью, застыла в сторонке под руку с Алексеем Лаппо-Данилевским. Рядом верным пажом маячил Ингвар. Митя усмехнулся: безупречный наряд Лидии — не для Алексея, и уж тем паче не для Ингвара, а для него, Мити. Недаром она так по сторонам глазками постреливает. Ждет ценителя.

Квадратная дыра в земле дохнула холодом, заскрипела лестница… и урядник со стражником выволокли из погреба завернутое в рогожу тело.

— И-и-и, взяли! — с гулким стуком почти сутки пролежавшее на льду тело упало в кузов паро-телеги. Урядник со стражником нырнули обратно в погреб, не иначе как за вторым.

— Может, хоть позавтракаете как следует? — предложил старший Шабельский.

— Как же ультиматум вашей кухарки, что к ножам не притронется, пока на ее леднике трупы разом с тушами валяются? — ухмыльнулся отец.

— Все-то вы знаете, Аркадий Валерьянович! Ну да вам по должности положено… С дурой-бабой я уж разберусь, а вот вам стоит ли ехать? За целителем господин исправник послал: как очухается, так его сюда и привезут.

— Всенепременно-с! — блеснув безупречным пробором — Митя даже позавидовал — кивнул исправник.