Фабрика мертвецов

— Местные, — вздохнул Свенельд Карлович. — Племенные… Я, конечно, всего лишь любитель, — он смутился, но продолжил: — Но по особенностям захоронения, манере трупоположения, грубой керамике… видите, даже без гончарного круга, на плетеную основу глину лепили… могу сказать, что… здешний могильник старше не только христианства, но и Чтимых Кровных Предков вашего народа: Сварога, Даны, Макоши…

— И… что? — не понял отец.

— Неужели вы думаете, Аркадий Валерьянович, что в ту давнюю пору человеческие племена жили без богов? — криво усмехнулся Свенельд Карлович. — Хотя бы вот таких маленьких… и очень местных. Зато всевластных на своей территории.

Всевластных! Митя задохнулся. Так вот почему они и мертвецов подымали, и воду, и землю… Их мертвецы! Их вода! Их земля!

— Я видел! — прошептал он. — Видел, как их убивали!

— Пророком сделались, Дмитрий? — процедил молчавший до поры Ингвар. — Теперь в провидческих припадках биться будете, пену изо рта пускать?

Старший брат только мазнул по нему раздраженным взглядом и повернулся к Мите.

— Чтобы перестать быть человеком и стать… чем-то иным… всегда надо пройти через смерть. — Он вдруг смутился. — Во всяком случае, так утверждают наиболее известные ученые авторитеты по первобытным культам.

«И Кровные Потомки Чтимых Предков», — подумал Митя.

— То, что мы наблюдаем тут, больше всего похоже на картину культа Купала и Купальницы… — продолжал старший Штольц. — Вероятно, Бабайко нашел их, когда строил дом.

— Колодец копал, — пробурчал Митя, не отрывая глаз от двух маленьких тел на дне ямы. Точнее, от рукояти воткнутого между ними ножа.

— А я ведь говорил! С ходатайством в земство обращался! И к губернатору! — зло бросил Свенельд Карлович. — В здешних землях надо проводить серьезные раскопки. И вводить государственную собственность на все находки.

— Своими скифскими сокровищами пожертвуете, Свенельд Карлович? — стараясь — почти безуспешно — чтоб его вопрос не звучал язвительно, спросил Митя.

— Мой брат думает не только о себе, — процедил Ингвар.

— Я нашел скифское золото… а господин Бабайко присвоил древнейших богов! — брата Свенельд не слушал.

— Знать бы еще, как лавочник заставил их выполнять свою волю, — устало вздохнул отец и тоже уставился на скелеты в яме. Точнее, на рукоять воткнутого меж ними ножа.

— Если герр Лемке догонит сообщника… — начал Свенельд Карлович.

Бух-бух-бух! Из-за забора воздвиглись широкие стальные плечи автоматона. Привставший в седле паро-бота механик еще издалека кричал по-немецки:

— Герр коммандирен, я даже по окрестностям поездил, поискал, никаких следов! Вы уверены, юноши, что негодяй уехал на паро-телеге? Ох, майн готт, что здесь у вас?

— Никаких следов… — не отвечая на удивленный возглас немца, повторил Митя. Враз исчезнувшие следы — знакомо-то как!

Отец испытывающе посмотрел на него и спрыгнул в яму с двумя детскими скелетами.

— Аркадий Валерьянович, что вы делаете? — всполошился Свенельд Карлович, что-то удивленно каркнул по-немецки герр Лемке, но отец уже наклонился над телами… и выдернул нож.

Тот выскользнул без малейшего сопротивления, легко и плавно, точно из ножен. Митя с ужасом зажмурился и не открыл глаза, даже когда услышал рядом шаги. Шаги стихли. Митя тяжко, обреченно вздохнул и приоткрыл один глаз.

Отец стоял рядом и держал нож в руке. С коротким — как раз в ножнах под рукавом носить, — отблескивающим серебром лезвием и ухватистой костяной рукоятью.

— Твой? — тихо сказал отец. — Ты их упокоил?

— Нет, — коротко и зло отрезал Митя. — Не я.

— Почему ты мне все время врешь? — снижая голос до почти неслышного шепота, также зло спросил отец. — Это ведь… подвиг, Митька! Ты всех спас — не только нас, но и жителей этой деревеньки, мертвяки бы потом туда пошли.

— Вот именно, — отрезал Митя. — И если я говорю, что не я, может, ты наконец поймешь, что я говорю правду? — и отвернулся от отца. — Свенельд Карлович! Мне неловко вас беспокоить… но мой автоматон пришлось бросить в степи. Хотелось бы его найти до темноты, если он еще цел.

— Конечно, Дмитрий, — кивнул тот, направляясь к своему паро-боту. — Если Аркадий Валерьянович не против, сейчас и поедем.

Паро-бот мерял громадными шагами степь. Мимо медленно плыли поросшие сорняками холмы. Стремительно темнеющий горизонт покачивался в такт то приподнимающей, то опускающейся спине автоматона, за которую цеплялся Митя.

— Свенельд Карлович… — наконец решившись, он повысил голос, перекрывая шипение пара. — А ведьмы, про которых местные говорят… кто они? Или вы в них не верите, как Ингвар?

Штольц долго молчал, только и слышалось бух-бух-бух — шаги автоматона, стук поршней и ш-ш-ш — шорох пара.

— Сейчас время людей, — наконец тихо, едва различимо среди шумов откликнулся Свенельд. — И Бога Единого, Бога Людей. Но… Ингвар родился уже тут, а я — еще там, на берегу северного моря. Мы помним… Помним, что те, кого сейчас называют Старыми, Древними, Кровными Предками, когда-то тоже… были богами. А у них были служители. В рыбацких деревнях детей Одина еще живут вёльвы. А в здешних — ведьмы.

— Вы думаете… — неуверенно начал Митя.