Фабрика мертвецов

Паро-телега подпрыгнула на выбоине, перекосилась, провалившись задним колесом в яму, натужно фыркая и густо пыля, выбралась на дорожный «горб» и исчезла за ним, будто провалившись. Митя заметил, что урядник со стражниками принялись чуть отставать, явно пропуская их с отцом вперед и с ухмылками переглядываясь. Его паро-конь поднялся на возвышение… и Митя рванул рычаг, заставляя автоматон замереть на месте.

Дальше была дорога. Нет, не так: дальше дорога БЫЛА! Вроде такой же проселок, что и раньше, но ровнехонький, напоминавший хорошо откатанное полотно — ни единой ямы, выбоины или «горба». По обочинам тянулись как по шнуру выверенные полосы зелени, а дальше простирались разноцветные поля, тоже больше смахивающие на картинки из гимназического учебника: квадраты и прямоугольники.

— Добро пожаловать в Анечкино имение! — улыбаясь, сказал Свенельд Карлович.

— Как вам это удается? — изумленно спросил отец.

Паро-телега неслась вперед птицей, страшный груз в кузове больше не скакал, навевая пугающие мысли, а лишь чуть подрагивал. Автоматоны тоже ускорились, и хотя паро-конь мог пройти где угодно, ехать по ровному было не в пример приятнее.

— Повинность по поддержанию трактов у нас на крестьянах, — принялся пояснять германец. — А им какая нужда ровно делать? Самые большие ямы закидали и достаточно, крестьянская телега пройдет. Это нам с нашими автоматонами, паро-телегами и даже просто конными бричками требуется ровное полотно дороги. Я неоднократно выступал в земстве с предложением господам помещикам принять участие в мостовой повинности — для собственного же блага! Однако всегда имел лишь один ответ — дорого. Но хотя бы на своей территории я могу позволить себе не ломать дорогую машинерию из-за небрежно закопанной ямы.

Бух! Бух! Бух! Митя повернулся в седле так быстро, что чуть не вывалился. Вдоль пушистого, ярко-розового клеверного поля в густых клубах пара двигалась громадная стальная фигура, отдаленно напоминающая человеческую. То и дело она останавливалась, опуская заканчивающиеся ковшами «ручищи» — и тогда во все стороны летела земля.

— Паро-бот — паровой работник! — с гордостью сообщил Свенельд Карлович. — Боронят, сеют, дорогу закатывают… Ими же я и скифский курган раскапывал. Один мой, на нем работаю я или Ингвар, второй арендую у нашего механика, герра Лемке, разом с его услугами.

Только тут, хорошенько присмотревшись, Митя понял, что в проеме меж «плеч» железного чудища сидит человек.

— Я надеялся, что удастся обучить какого-нибудь любознательного юношу из местных…

— Шоб наши мужики на оту монстру полезли — та ни Боже мой! — покачал головой урядник.

— Желающие нашлись, но приучить их заботиться о паро-боте не представляется возможным: они недоливают воду, забывают его включенным, а чистить и смазывать автоматон их можно заставить только под страхом смертной казни.

— Та шо ж сразу казнить, можно ж сперше по мордасам, — осуждающе начал Гнат Гнатыч.

— Я не бью своих работников «по мордасам», я их увольняю.

— От я и кажу — чого ж сразу казнить!

Митя их не слушал — у него аж в груди ныло! Паро-бот… Он должен забраться в эту штуку и закатать, или покопать, или как его… поборонить… Ну почему их пригласили Шабельские, у которых так много дочек… и всего один паро-кот! Остановись они у Штольцев, он бы нашел случай… Хотя сядь он в паро-бот, Алексей непременно об этом узнает и начнет измываться, что Митя в крестьяне подался. Где этому провинциальному ничтожеству понять чистый восторг перед автоматоном! Но так и впрямь можно опозориться, и поди докажи потом, что ты светский человек, скажут: землю пахал… Но видеть паро-бот — и даже не попробовать?

Митя почувствовал, что его душа разрывается на части, и с ненавистью поглядел на катящего впереди Ингвара. Репутации никакой, делай что хочешь: хоть на паро-телеге, хоть на паро-боте. А еще за Лидией ухаживает… Не слишком ли много для германца из простого рода?

Ингвар, даже не догадывающийся, какой он счастливчик, все гнал паро-телегу меж полями. А трупы в кузове опять стали подпрыгивать, хоть дорога и ровная.

Крикнуть Митя не успел — просто потому, что в этот раз сам себе не поверил. Солнце же светило! Утреннее солнце! Даже тени не было!

Длинный сверток в кузове вдруг сел. Как был, свертком в рогоже, похожим то ли на червя, то ли на серый гороховый стручок. И из этой вот неестественной, невозможной позиции прыгнул. Прямо из кузова. Взвился в воздух.

Ингвар, не замечая, продолжал гнать паро-телегу вперед.

Картина отпечаталась в глазах Мити, как изображение с модной серебряной фотопластины. Утреннее небо, чистое, точно его ночью тщательно протерла заботливая прислуга. Едва поднявшееся над горизонтом солнце уже слепит. И сквозь полуприкрытые веки — темный сверток на фоне золота и голубизны.