Фабрика мертвецов

Митя направил автоматон туда, но весьма неспешно — разбираться с прислугой хозяину лучше без свидетелей. За Митей потащились и урядник с оставшимся стражником.

— Так я це… работу работала, пане! Ось, прибиралася! — ответил Штольцу пронзительный женский голос.

— Ваше демонстративное размахивание метлой показывает только, что за время нашего отсутствия вы ни разу не удосужились подмести. На кухне для работников опять грязь, посуда стоит немытая. Вот что за гадость всюду насыпана? Немедленно беритесь за веник.

— Та це ж соль! Я панночке ведьме ще того месяца кланялася, щоб она повсюды посыпала, та як след, з наговорами.

Митя вздрогнул: панночка ведьма? И соль… В деревне Бабайко тоже вокруг каждого дома была насыпана соль. Местный обычай?

— Фригг знает, что за глупости вы несете! Сейчас же приступайте к уборке.

— Чого ж глупости? — пробормотал дисциплинированно торчащий рядом с Митей Гнат Гнатыч. — Катерина — баба нахальная, а только правая она — без соли нечистики враз поналезут, а хто краще за ведьму им соли на хвосты насыплет?

— Вы верите в ведьм? — Митя с интересом поглядел на урядника.

Тот крякнул, шмыгнул носом, смущенно провел кулаком по усам и пробубнил:

— Верю я, панычу, в Бога Единого та государя нашего императора, бо до першого, як то кажуть, высоко, а до другого — далеко. А ведьмы… че в них верить, когда оне вокруг так и шныряют.

— Ведьмы? — изумленно повторил Митя.

— Ну… — урядник смутился еще больше.

— …и начинайте готовить! — продолжал отчитывать служанку Свенельд. — И колбасу порежьте.

— Та не жруть мужики ту кишку ковбасную, а як бачуть — плюются!

— Поэтому весь запас колбас, выданный вам на время нашего отсутствия, Ингвар обнаружил в лавке господина Бабайко? — голос Свенельда звучал крайне недобро.

Митя даже подал автоматон назад — вот сейчас появление гостей точно будет некстати. Но какая же давешняя деревенька интересная — каждый что-нибудь да найдет. Сам Митя — странных детишек… ну а Ингвар — знакомую колбасу.

— Стоимость украденных продуктов будет вычтена из вашего жалованья, Катерина! — отчеканил Свенельд. — В пользу работников, которых вы обокрали.

— Та воны ж пропьють! Им з цих грошей ниякои пользы, окромя вреда! Без ковбасы им навить краще, бо не звыклы они до того германского кушанья, а картопля им родная, свойская.

— Картошку, к вашему сведению, к нам из Америки завезли!

— З Америки? — уцелевший стражник вопросительно поглядел на Митю. — Де ци… ацтыки людёв на алтарях режут? Неужто правда?

— Правда, — покивал Митя, и не выдержав, добавил: — А потом их с картошечкой…

— Тьфу! — Стражник смачно сплюнул. — От же ж… немцы!

— Ацтеки.

— Та хиба ж ацтеки не немцы?

— Принимайтесь за дело, если не хотите, чтоб я вас выгнал. А вы, Григорий, закатите паро-телегу в сарай и найдите место для автоматонов господ Меркуловых. И пусть приготовят гостевые комнаты. Митя… Где он? — послышались шаги, и Митя снова повел паро-коня вперед — неприятно будет, если решат, что подслушивал, ведь именно этим он и занимался.

Они вывернули из-за угла — впереди Митя на паро-коне, сзади, почетным эскортом, стражники на живых лошадях. За бараком начинался хозяйственный двор — ничего похожего на разномастные сараи, как на заднем дворе Шабельских. Кирпичные «коробки», безликие, но предельно аккуратные, выстроились ровнехоньким квадратом вокруг площадки с крепко сбитыми обеденными столами на козлах — не иначе как для работников. Даже в поленнице возле кухни дрова были, кажется, одинаковой длинны. Впечатление идеального немецкого орднунга нарушала только всклокоченная бабища, что уперев руки в толстые бока, со слезой вещала небольшой кучке сочувствующих и не очень слушателей:

— У яких тильки панов не працювала: и у пана Лаппо-Данилевского, хай йому грець, у пана Шабельского, дай йому Бог, а такого ще не бачила! Уж на що пан Данилевский жадюга, так вин хиба що грошей не додаст, але щоб за ковбасой своей слидкуваты краще, ниж за жинкою — такого ще не було!

— Ты рот бы закрыла, Катерина, — немедленно потряс плетью урядник. — Що про нас паныч з Петербурху подумает — що у нас стряпухи панам наказують?

— Не вмешивайтесь, господин урядник! — сквозь зубы процедил Свенельд. По его лицу пробежала злая гримаса: похоже, не только младший Штольц, но и старший не терпел свидетелей своего унижения. — И прошу запомнить, что я — не пан! — Он вымученно улыбнулся Мите: — Ставьте автоматон и проходите в дом. Ингвар закончит скоро и будем обедать. После сегодняшних потрясений совершенно необходимо как следует поесть.