Фабрика мертвецов

Они вывернули из-за угла – впереди Митя на пароконе, сзади, почетным эскортом, стражники на живых лошадях. За бараком начинался хозяйственный двор – ничего похожего на разномастные сараи, как на заднем дворе Шабельских. Кирпичные коробки, безликие, но предельно аккуратные, выстроились ровнехоньким квадратом вокруг площадки с крепко сбитыми обеденными столами на козлах – не иначе как для работников. Даже в поленнице возле кухни дрова были, кажется, одинаковой длины. Впечатление идеального немецкого орднунга нарушала только всклокоченная бабища, что, уперев руки в толстые бока, со слезой вещала небольшой кучке сочувствующих и не очень слушателей:

– У яких тильки панов не працювала: и у пана Лаппо-Данилевского, хай йому грець, и у пана Шабельского, дай йому Бог, а такого ще не бачила! Уж на що пан Данилевский жадюга, так вин хиба що грошей не додаст, але щоб за ковбасой своей слидкуваты краще, ниж за жинкою – такого ще не було!

– Ты рот бы закрыла, Катерина, – немедленно потряс плетью урядник. – Що про нас паныч з Петербурху подумает – що у нас стряпухи панам наказують?

– Не вмешивайтесь, господин урядник! – сквозь зубы процедил Свенельд. По его лицу пробежала злая гримаса: похоже, не только младший Штольц, но и старший не терпел свидетелей своего унижения. – И прошу запомнить, что я – не пан! – Он вымученно улыбнулся Мите: – Ставьте автоматон и проходите в дом. Ингвар закончит скоро, и будем обедать. После сегодняшних потрясений совершенно необходимо как следует поесть.

Митя тоже улыбался, кивал в ответ – и не слышал ни единого слова. За спинами у воодушевленно глазеющей на него прислуги застыла знакомая тощая фигурка. Девчонка сама напоминала навь: личико с кулачок, туго стянутая мышастая косица, острые ключицы торчат из растянутого ворота местной рубахи с широкими рукавами – и даже яркая вышивка не добавляет красок бледной коже. Только глаза, иногда кажущиеся зелеными, а иногда и желтыми, как у кошки, посверкивают из полумрака. Ручка здоровенной корзинки, которую девчонка прижимала к боку, была толще ее руки, да и кренило девчонку набок под тяжестью тоже изрядно.

Сдается, из-за этой самой тяжести она и не успела скрыться: увидела, что Митя на нее смотрит, попыталась шарахнуться за конюшню… Митя вытащил из кармана отнятый у девчонки крестик и многозначительно качнул его на гайтане. Девчонка смирилась: замерла, покорно опустив руки и едва не выронив свою корзину.

– А що це у вас, панычу? Ого! Никак, справжний ведьмин хрест? – немедленно полюбопытствовал урядник.

– Он чем-то отличается от обычного? – разглядывая потемневший медный крестик, поинтересовался Митя.

– Так ведьмы ж таки носють! – удивился урядник.

– Резонно… – согласился с таким определением Митя.

– Вы його з Петербурху привезлы, панычу? – вмешался стражник. – Невже там теж ведьмы водятся?

– Кто его теперь знает… – задумчиво откликнулся Митя. – А крест… Здесь нашел. Вон, обронила, хочу отдать. – Он кивнул на девчонку – урядник тут многих знает, глядишь, и о ней что расскажет.

– Хто? – пробормотал Гнат Гнатыч, щурясь, будто что-то ему мерещилось, а что – и не разглядишь. И наконец заключил: – Нема там никого, пане!

– Возможно. Показалось, – согласился Митя, разглядывая отлично видимую ему девчонку. Ну и как это понимать: урядник и впрямь ее не видит… или просто дурит заезжего гостя? – Ставьте лошадей, а я пока… – Что именно, он пока уточнять не стал, просто с деловым видом принялся копаться в ящиках автоматона.

Зацокали копыта, из конюшни раскатами доносился грозный голос урядника: тот требовал коням сена, воды, обтереть их, а заодно и вопрошал, когда его со стражником кормить будут. Похоже, это напугало стряпуху посильнее гнева Свенельда: та заметалась по кухне, окриками подгоняя мальчишку-помощника.

Глава 30 Даринка-невидимка

Движение за спиной было таким легчайшим, что казалось, там возник не живой человек, а тень.

^— Теперь я знаю, как те следы от паротелеги исчезли, – не оборачиваясь, бросил Митя. – Э-э… ты заставила исчезнуть. – Он недовольно поморщился. Деревенской девке все равно, но язык светского человека должен быть изящен и точен. Человека с неправильной речью даже правильная одежда не спасет.

– Та ты шо, панычу! Як же я це зробыла? – насмешливо… не то чтоб сказали, прошелестели сзади.

Митя снова поморщился от недовольства собой.

– Также, как заставила урядника тебя не заметить! – выкрутился он.

– Ото ж ба, як ты все складно сам себе про меня разъяснил! – В ее тихом голосе звучала откровенная насмешка.

Слишком уж она ехидна для крестьянской девчонки.

Мите ничего не оставалось, как перейти в наступление:

– Вижу, как ты выполняешь обещание ждать меня у Шабельских!

– Ой, панычу, так я зараз пиду! До Шабельских. Там почекаю.

– Стоять! – Он уже привычным движением сцапал девчонку за косу и затащил под прикрытие автоматона.

– У тебя, паныч, метода такая – за волосся тягать? – пропыхтела пленница, пытаясь выдрать свою тощую косицу из его рук. – Самая что ни на есть мужичья!