Фабрика прозы: записки наладчика

e piacemi veder colpi di spada
altrui nel volto, e navi andare a fondo;
e piacerebbemi un Neron secondo,
e ch’ogne bella donna fosse lada[6].

Чино да Пистойя, 1270–1337

15 февраля 2020

Вспомнил когда-то любимую мною фразу Бабеля: «А тем временем несчастье шлялось под окнами, как нищий на заре. Несчастье с шумом ворвалось в контору. И хотя на этот раз оно приняло образ еврея Савки Буциса, но оно было пьяно, как водовоз».

Я вдруг понял, что это образчик стилистической похабщины, пошлейшего желания этак выпендриться. Хотя да, это фраза не «от автора», а «от рассказчика». Но и рассказчика, по-моему, не стоит наделять таким языком, если только это не пародия. Телеграфист Ять в чеховской «Свадьбе» хотел образованность свою показать, поэтому говорил о непонятном. А некоторые граждане хотят показать, что они – писатели. Поэтому выражаются «художественно». С бесконечными «как»… «Засыпанная осенними листьями лужа лежала под деревом, как цыганка в пестром платье» (экзерсис Олеши – слава богу, с самоиронией).

Фу, какая гадость!

* * *

«Любит русский человек, больше, чем немец, – порядок, чин, иерархию поклонов и заздравниц в церкви, на пиру и в науке» – верно заметил старый злой эмигрант Яновский. Стоило мне вслух сказать, что я не люблю пышную навязчивую образность Бабеля и Олеши – готово! «Кто Бабель и кто Драгунский!»

Кстати, и Яновского, когда он говорил о нарочитой старомодности Бунина, тоже возмущенно спрашивали: «Кто ты и кто Бунин?!» Бунин, разумеется, несравненно выше Яновского, даже смешно. А уж Бабель в тыщу раз круче вашего покорного слуги. Но я не о том. Я о любви к порядку, иерархии, чину поклонов, к бесконечным «тсс! ты кто такой?».

19 февраля 2020

И немного о трамваях. Вчера был замечательный вечер – мне выпала радость выступать вместе с Леонидом Юзефовичем в проекте «Москва и немосквичи». Мы рассказали о своем, так сказать, городском опыте – московском и пермском. Отвечали на вопросы. Потом читали. Юзефович читал стихи – свои собственные, свои переводы и стихи других поэтов. А я прочитал два рассказа.

Народу было 18 (восемнадцать) человек – не считая выступавших, но включая Наташу, жену Юзефовича, и Ирину, мою дочь, а также двоих организаторов вечера. То есть на самом деле всего пришло 14 человек. Сначала я удивился: как же так? Встреча с таким знаменитым писателем, прекрасным историком, умным и проницательным человеком, как Юзефович; да и ваш покорный тоже умеет неплохо прочитать свои забавные, лихо закрученные новеллы… Это же уникальный «парный конферанс»! Но сегодня утром, по зрелом размышлении, я удивился тому, что 14 человек на этот вечер все-таки пришли. Ибо сказано: «Удивляться надо не тому, что трамваи не ходят, а тому, что они иногда все-таки ходят».

4 марта 2020

Основные вопросы. На днях прекрасно написал Борис Межуев:

«Основной вопрос толстоведения – почему Толстой ушел от Софьи Андреевны? Основной вопрос соловьевоведения – умер Вл. Соловьев православным или католиком? Основной вопрос пушкиноведения – виноват ли царь в гибели поэта. Основной вопрос достоевсковедения – лгал ли Страхов Висковатову, и если лгал, то зачем. Во всех науках всегда следует знать основной вопрос».

Тут вспоминаются другие основные вопросы.

Основной вопрос лермонтоведения – был ли Мартынов евреем?

Основной вопрос есениноведения – где тут рука ЧК?

Основной вопрос маяковсковедения – тот же самый.

Основной вопрос шолоховедения – кто это был на самом деле?

Основной вопрос мандельштамоведения – зачем это было Сталину?

Основной вопрос пастернаковедения – где деньги, Оль?

Можно продолжать…

* * *

Опять разговоры, что в СССР «секса не было» или что он был крайне затруднен ввиду отсутствия надлежащей инфраструктуры типа гостиниц с почасовой оплатой, уютных квартир с душем и биде и т. д. и т. п.

Но послушайте! Буду строг, уж извините. Ибо достало! Если молодые люди не могли установить любовный контакт, договориться о свидании, а потом все-таки сообразить, где встретиться, – то, значит, так им и надо.

Дело не в большевиках – а в эмоциональной неловкости и социальной неумелости данных конкретных юношей и дев.

Потому что при царизме дело обстояло еще хуже – и по части морали, и особенно по части душа и биде. Но никто же не скажет, что «при царе секса не было», потому что были уродские панталоны, мужские рубашки до колен, никаких сменных прокладок, баня в лучшем случае раз в неделю, и злобный надзор со стороны гувернанток, родственников, высшего и обыкновенного «общества» и деревенского «мiра». Однако же сексом подданные государя занимались в свое удовольствие, ну просто как кошки, о чем читаем у Достоевского, Толстого, Чехова и Бунина (про дворян, купцов и мещан), у Энгельгардта (про крестьян), у Горького (про рабочий класс).