Я сказал, что мне очень понравилось. Мне возразили: «Но это же было по-татарски!» Я ответил: «А ну-ка, минуточку внимания!» И прочел три строки из «Илиады», потом одну строфу из Сафо и одну строфу из Алкея. По-древнегречески, естественно. Все захлопали и сказали: «Боже, как красиво!» Я сказал: «Вот и мне тоже нравятся стихи отдельных молодых татарских поэтов и поэтесс».
Кстати, про Пушкина иногда говорят: «Неважно, что слова непонятные! Зато какая музыка стиха!» Музыка, согласен, да. Но, выходит, через какое-то время мы будем слышать одну только музыку, как сейчас слышим красиво прочитанную Сафо по-древнегречески, и нам нравится. Ибо музыка!
10 января 2016
А вот поди ж ты! В случае тяжелых отношений в семье женщина гораздо чаще, чем мужчина, способна «уйти в никуда», начать жизнь с чистого листа, часто с маленьким ребенком, не имея никаких гарантий… О чем это говорит?
О том, что женщины (в среднем) храбрее мужчин. Мне так кажется.
11 января 2016
Для кого снимаются фильмы? Распространенное заблуждение: «фильмы снимаются для зрителей, а не для экспертов-критиков-киноведов». Полагаю, это неправильно. Настоящие великие фильмы – от «Калигари» до «Палп Фикшн» – снимаются затем, чтобы режиссер изжил свой тайный стыд души, выговорился, исповедовался перед людьми, как Раскольников на Сенной. То есть для самого режиссера. Если для экспертов-критиков – то есть для друзей режиссера – тут еще есть надежда, что получится хоть что-то. Если фильм снимается «для зрителей» – это безнадежно с самого начала. Литературы это тоже касается. Даже не «тоже», а в первую очередь.
12 января 2016
В СССР было много официально признанных плохих писателей, и художники такие были. Но чтобы никудышный кино– или театральный режиссер стал «официальным классиком» – этого не было.
Потому что никчемную книгу лауреата Сталинской премии можно было разослать по библиотекам. Бездарные портреты и пейзажи – развесить по министерствам. А вот заставить людей ходить в кино или в театр – нельзя, даже при советской власти. Поэтому признанный властью советский режиссер – это, как правило, хороший режиссер. В крайнем случае крепкий профессионал. А вот обласканный властью писатель – это надо проверять в каждом отдельном случае.
14 января 2016
Вечер журнала «Знамя». Володя Шаров, с которым я познакомился чуть ли не в 14 лет. Говорит: «Надо встретиться, поболтать… – и добавил: – Как следует посмотреть друг на друга». И Саша Ливергант, я с ним знаком с 17 лет, тоже говорит: «Давай мы с Леной позовем в гости вас с Олей». Давай.
Старенький совсем, с трясущимися руками, засыпающий на ходу – в свои всего-то 72, ужас! – Кабаков вдруг спросил: «Ты, наверное, не хочешь подавать мне руку?» – «Господи, Саша, ты с ума сошел. Здравствуй, дорогой!» Смешно сказать, но он обрадовался, заулыбался.
17 января 2016
Ах какой диалог! Пьеса Хеллы Вуолийоки «Молодая хозяйка Нискавуори».
Ловийса (хозяйка поместья) спрашивает Мальвину (служанку, любовницу своего мужа):
– Ведь у вас нет никаких общих интересов! Он говорил тебе о своих планах на жизнь?
– Нет.
– Может быть, он говорил, что финский народ строит свое государство и что финских детей надо отдавать в финские школы, в финские университеты?
– Нет.
– Или что надо засеять поля вокруг, перестроить этот дом?
– Нет, и об этом не говорил.
– О чем же он говорил с тобой?!
– Ни о чем особенном, – отвечает Мальвина. – Говорил, что я красивая и что он меня любит.
18 января 2016
Гоголь был жуткий, как теперь бы сказали, самопиарщик. Он использовал Пушкина на все сто. Или даже на двести.
В рецензии Пушкина на «Вечера на хуторе» написано: «Мне сказывали, что когда издатель вошел в типографию, где печатались “Вечера”, то наборщики начали прыскать и фыркать, зажимая рот рукою. Мольер и Фильдинг, вероятно, были бы рады рассмешить своих наборщиков». Здесь Пушкин дословно излагает пассаж из только что полученного им письма Гоголя. Поэтому и пишет: «мне сказывали».
То, что Пушкин подсказал Гоголю сюжеты «Мертвых душ» и «Ревизора», – мы знаем от Гоголя. И что Пушкин, прослушав первые страницы «Мертвых душ», сказал: «Боже! Как грустна наша Россия!» – это нам тоже Гоголь рассказал.