Фабрика прозы: записки наладчика

Нужны эмоции, нужна мысль. Нужен язык. Но эмоции прежде всего. А вовсе не «охват». Нет, «охват» – тоже неплохо, но в десятую очередь.

3 февраля 2016

Мне написал читатель, что у Горького – «роскошная проза». В каком-то смысле (в котором чеховские герои говорили «роскошная женщина» – то есть пышнотелая) – в этом смысле да. Наслаждайтесь:

«…женщина за столом у самовара тоже была на всю жизнь сыта: ее большое, разъевшееся тело помещалось на стуле монументально крепко, непрерывно шевелились малиновые губы, вздувались сафьяновые щеки пурпурного цвета, колыхался двойной подбородок и бугор груди. Водянистые глаза светились добродушно, удовлетворенно, и, когда она переставала жевать, маленький ротик ее сжимался звездой. Ее розовые руки благодатно плавали над столом, без шума перемещая посуду; казалось, что эти пышные руки, с пальцами, подобными сосискам, обладают силою магнита: стоит им протянуться к сахарнице или молочнику, и вещи эти уже сами дрессированно подвигаются к мягким пальцам».

В общем: «Море – смеялось!» А также: «Высоко в горы вполз уж и лег там».

Гимназисты из разночинцев очень любили роскошных женщин и роскошную прозу.

12 февраля 2016

О писателе Лескове. Чем он интересен? Лесков – явление в нашей литературе уникальное. Очень многие хорошие русские писатели любят говорить, что он – самый лучший русский писатель; но дело тем и кончается. Почему? Потому что Лесков есть некий воображаемый эталон русской классической прозы. Ударение на слове «воображаемый». Хотя, с другой-то стороны, плохого писателя эталоном не вообразят. Но читать так, как читают неэталонных Толстого, Достоевского и Чехова, – всё равно не будут.

13 февраля 2016

Сто пятьдесят лет назад в журнале «Русский вестник» начал печататься роман Достоевского «Преступление и наказание». По словам редактора журнала М.Н. Каткова, этот роман сильно прибавил журналу подписчиков – еще 500, к 5 (примерно) тысячам.

Через год «Преступление и наказание» вышло отдельной книгой, тиражом 4000 экз. Распродавалось три-четыре года.

То есть можно сказать, книгу прочитала вся мыслящая Россия.

* * *

«Чтобы сесть мне за роман и написать его, надо полгода сроку. Чтобы писать его полгода, нужно быть в это время обеспеченным. Ты пишешь мне беспрерывно такие известия, что Гончаров, например, взял 7,000 рублей за свой роман, а Тургеневу за его “Дворянское гнездо” сам Катков давал 4,000 рублей, т. е. по 400 рублей за лист. Друг мой! Я очень хорошо знаю, что я пишу хуже Тургенева, но ведь не слишком же хуже, и наконец я надеюсь написать совсем не хуже. За что же я-то, с моими нуждами, беру только 100 рублей, а Тургенев, у которого 2,000 душ, по 400 руб. От бедности я принужден торопиться и писать для денег, следовательно, непременно портить» (Ф.М. Достоевский пишет брату).

* * *

Об «историческом паритете покупательной способности». Так что же, много или мало получали Тургенев и Достоевский за свои сочинения? Мне кажется, что пересчитывать тогдашние рубли на нынешние по хлебу, мясу, яйцам и проч. – бессмысленно. Превосходное мясо в середине XIX в. стоило 5 коп. фунт, но это не значит, что 1 рубль стоил 4500 рублей, а нищенское чиновничье жалование в 300 р. в год равнялось, соответственно, нашим 1 350 000 р. в год.

Надо смотреть на некий суммарный доход, дающий возможность вести тот или иной образ жизни. Согласно Небольсину («Экономический указатель», вып. 11, 16.03.1857), бюджеты обеспеченных чиновников в классе коллежского асессора составляли от 2000 до 1400 р. в год и включали съем квартиры, кухарку-прачку, вино, табак и даже оперу, до 10 раз в год. Впрочем, чиновник Артемьев (июль 1857-го) находил эти бюджеты завышенными, поскольку получал 1100 р. в год (имея жену и ребенка), – и еле сводил концы с концами, хотя и снимал дачу на Черной речке (50 р./сезон). Бедный чиновник, титулярный советник, согласно Небольсину, имел 260 р. в год жалования и подрабатывал перепиской еще на 100 р. в год. Наконец, самый бедный чиновник, провинциальный коллежский регистратор (XIV класс), существовал на 140 р. в год.

Высшие чиновники получали от 4000 (директор департамента) до 59 000 (посол в Великобритании) в год. Нижней границей «барской жизни» в городе (большая квартира, много прислуги) был доход в 5000 р. в год.

Вернемся к нашим писателям.

Поскольку роман – это прибл. 10–20 листов и на него нужно полгода, а платят за него от 1000 (Достоевскому) до 4000 (Тургеневу) – то ясно, о каком уровне жизни идет речь. О жизни вполне обеспеченного столичного чиновника VIII–V класса (от майора до полковника, если на армейские чины) – а то и выше.

16 февраля 2016

Сегодня меня спросили журналисты на презентации новой премии «ЛибМиссия»:

– Вот вы говорите о либеральном просвещении. Думаете, вас поймут? Ведь сейчас у нас для большинства само слово «либерализм» стало ругательным.