Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы

ИРЛИ. Ф. 123. Оп. 1. Ед. хр. 1048. Л. 3–4.

¹ Ну, что ж делать! (нем.).

² Имеется в виду поэт и музыкальный критик Дмитрий Юрьевич Струйский (1806–1856). А.О. Смирнова-Россет писала, что «бедный Струйский сошел с ума и умер в Оверни в сумасшедшем доме в меланхолии» (Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 185; см. также: Арнольд Ю. Воспоминания. М., 1892. Вып. 2. С. 181–182).

³ Драка эта произошла в начале сентября 1845 г. и произвела сильное впечатление на русских, находившихся в это время в Париже. Ф.П. Толстой 10 сентября записал в своем путевом дневнике: «Как досадно, что здесь есть столько негодяев, приехавших из России и слывущих за русских, которые страмят наше отечество, не бывши вовсе нашими соотечественниками. Несколько времени назад некто поляк Голынский, человек с состоянием, наделал здесь какие-то пакости и подлости, проиграв деньги в карты, почему парижская полиция присоветовала ему выехать из Парижа, а кажется и из королевства. Теперь меньшой брат его, который тем же живет давно здесь, переманил к себе несколько недель назад девку, немочку, жившую у грека Колержи, двоюродного брата того Колержи, который был женат на племяннице нашего министра иностранных дел, графа Нессельроде; [этот Голынский] такой же мерзавец, негодяй, как и его выгнанный из Парижа брат. Девушка эта, говорят, сама просила Голынского взять ее к себе и избавить от Колержи, который совершенно одной масти с Голынским. Колержи был согласен на это, но когда она переехала к Голынскому, то на другой или третий день он приходит к Голынскому и требует назад своей немочки. Тот, разумеется, не отдает. Колержи стал с Голынского требовать 10 или 15 тысяч франков за переманку, говоря, что она ему стоила этих денег. А как Голынский не показал нисколько желания удовлетворить его требование и начисто отказал ему, то Колержи с угрозами мщения ушел. Голынский по совету некоторых из своих приятелей уехал с девкою на время из Парижа.

Недавно он воротился в Париж, расставшись уже с тою, с которою бежал отсюда. – Колержи, узнав о приезде Голынского, опять возобновил свои требования на 10 тысяч франков или сатисфакции на пистолетах. Вероятно зная уже трусость Голынского, а иначе он бы наверное на это не решился, будучи точно таким же подлецом, как и тот. Голынский как денег не отдал, так не принял и картели Колержи. Дней пять или шесть назад Колержи встретил Голынского в цирке и, начав свои объяснения выговорами, кончил их кулаками – и они подрались, но их тут скоро разняли, и они разошлись. Колержи на другой день опять прислал к Голынскому вызов на дуэль и опять получил от него отказ. Голынский бежал к Киселеву (исполнявшему тогда обязанности русского посла в Париже. – А.Р.) и [Я.Н.] Толстому, прося их защиты от Колержи, но и тот, и другой отвечали, что они не могут вступаться в это дело и пусть он дерется с Колержи или жалуется префекту полиции. – Голынский избрал последнее и пожаловался. А между тем, покудова префект не взял еще надлежащих мер, третьего дни сошлись эти оба молодца на улице у какой-то отели и тот же час начали драку, и так, что разбили друг друга в кровь. Валялись в драке по улице, как кабачные герои. В этом благородном бою победа осталась на стороне Греции. Колержи отвалял ляха так, что Голынский лежит теперь в постели <…>. Колержи видели вчера в цирке с большим шрамом на лбу и хромающего. Надобно иметь польский деревянный лоб, чтоб после такой мерзкой истории показываться в публичном месте. И этих подлецов считают здесь русскими!

Когда они дрались у отели, собралось много народу, но никто не думал их разнимать и все со смехом смотрели на этот спектакль. Некоторые же в толпе говорили с насмешкою: “Это русские дворяне”» (ОР ГРМ. Ф. 4. № 8. Л. 136 об. – 138). Речь здесь идет о проживавшем в Петербурге греческом уроженце, таганрогском купце, миллионере Егоре Колержи (1805 —?), который в ноябре 1843 г. был «во исполнение высочайшего его императорского повеления <…> выслан за границу без возврата» (РГИА. Ф. 1286. Оп. 8 – 1843. Д. 701). Его двоюродным братом был Иван Эммануилович Калержи (1814–1863), женатый на Марии Федоровне Калержи (урожд. Нессельроде; 1823–1873). О ком из многочисленных представителей рода Голынских идет речь у Греча и Толстого, точно установить не удалось. Возможно, имеются в виду Александр (Ян-Иоахим) Викентьевич (1816–1893) и Стефан Викентьевич (1815–1878) Голынские, которые в 1839 г. за 800 000 рублей продали принадлежавшие им заводы в Калужской губернии и в 1840 г. уехали за рубеж. Правда, младший Голынский в 1845 г. уехал в Америку и не мог быть героем этой истории, но Ф. Толстой мог спутать братьев. Через несколько лет Александр вернулся во Францию, сблизился с А. Герценом и в 1849 г. был вместе с ним выслан из Франции.

⁴ на месте преступления (фр.).