Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте

Фаина Георгиевна снова осталась без работы.

Вернее сказать, снова осталась без театра.

Единственную возможностью сохранить себя в профессии ей предоставило только кино. После успешных ролей в «Пышке» М. Ромма и «Думе про казака Голоту» М. Савченко предложения следовали одно за другим – «Человек в футляре» И. Анненского, «Подкидыш» Т. Лукашевич, «Любимая девушка» И. Пырьева, «Мечта» М. Ромма.

О последней картине следует рассказать особо.

Замысел фильма возник в 1939 году неслучайно. Территориальный раздел Польши (сентябрь 1939 г.) между СССР и Германией потребовал идеологической поддержки, художественного формления и популярного комментария для широких зрительских масс. Решение этих задач, как нам теперь известно, традиционно стояло перед советским кинематографом, и выполнять их поручали проверенным и ответственным кадрам.

В основу сценария, написанного Евгением Габриловичем, была положена история, произошедшая на Западной Украине в местечке, до 39-го года принадлежавшем Польше. Обитатели меблированных комнат «Мечта» мадам Скороход, – сломленные буржуазной реальностью обыватели, проводящие свои дни в пустых мечтаниях, посещении питейных заведений и игре в азартные игры. Одна только Анна – прислуга в «Мечте» и официантка в местном ресторане, пришедшая на заработки в город из деревни, стремится вырваться из этой мертвящей рутины. И лишь когда «сбылись мечты многих поколений украинского народа, земля Украины воссоединилась в единое государство» в 1939 году и на Западную Украину пришла советская власть, мечта Анны сбывается, она идет работать на вновь построенную фабрику, чтобы зажить новой яркой, насыщенной жизнью и приносить пользу своему народу.

Картина снималась во Львове и Черновцах, была закончена 22 июня 1941 года и в прокат вышла в 1943 году.

Роль Розы Скороход Ромм предложил Фаине Раневской.

Евгений Габрилович вспоминал: «Вскоре Михаил Ильич представил мне Фаину Георгиевну. Я в первый момент не одобрил его выбор, но чуть поговорив с ней, понял, что Ромм не ошибся в выборе. Я редко встречал человека столь интересного в личном общении. Чего только актерски не воспроизводила она, вот так, ненароком, вскользь, по пути! И мимоходные встречи на улице, в магазине, в автобусе, на собрании и вдруг, нечаянно, сразу что-то совсем другое, давно прошедшее, из жизни актерской провинции, в миг – из юности, какой-то каток, и снег, и бегущие санки, и тут же о прачке, которая вчера стирала белье…

Это была игра, десятки быстро сверкавших, быстро мелькавших миниатюр, где Фаина Георгиевна была то кондуктором, то продавщицей, то старухой на передней скамье автобуса, то младенцем рядом, на той же скамье, была прогоревшим антрепренером, восторженной гимназисткой, пьяным суфлером, милиционером, продавцом пирожков, адвокатом и каким-то юнкером или подпоручиком, в которого она была в юности влюблена и для которого зажарила как-то индейку, украсила ее серпантином и бумажным венком. Игра переполняла ее, актерское естество бушевало в ней, билось наружу, не утихая ни на мгновение. Такой она была тогда, в те довоенные годы, такая она и сейчас…»

На съемочной площадке Раневская работала вместе с Михаилом Астанговым, Ростиславом Пляттом, Михаилом Болдуманом, тем самым, о котором рассказывал Качалов и которому Немирович передал роль Вершинина из «Трех сестер», с Еленой Кузьминой, супругой Михаила Ромма. Особые дружеские отношения сложились у Фаины Георгиевны с Евгением Габриловичем, особенно после того как выяснилось, что в 20-х годах он играл на рояле в «первом в РСФСР эксцентрическом оркестре джаз-банд» Валентина Парнаха, брата Софьи Яковлевны Парнок.

Раневская Ф.Г. в роли бабушки. «Слон и веревочка». Москва. 1945 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Конечно, Раневская отдавала себе отчет в том, что принимает участие в агитпропе, что снимается в фильме, который накануне неизбежной войны должен был подвести идеологическую базу под неоднозначными политическими событиями, о которых, как известно, спорят и по сей день. Но человеческая мудрость и профессиональное мастерство позволили актрисе пройти между Сциллой и Харибдой, не впасть в банальные агитационные клише, создать глубоко трагический образ Розы Скороход, наделить свою героиню парадоксальными чертами и в конечном итоге показать совершенно одинокого аполитичного человека, оказавшегося в эпицентре драматических событий.

В этом смысле Раневская и Ромм были очень похожи.

Раневская Ф.Г. в роли бабушки «Слон и веревочка». Москва. 1945 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина