Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте

Раневская Ф.Г. в роли мачехи в фильме «Золушка», 1947 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Сцена из спектакля «Лисички». Раневская Ф.Г. в роли Берди. Москва, Московский театр драмы. 1945 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Сцена из спектакля «Лисички». Раневская Ф.Г. в роли Берди. Москва, Московский театр драмы. 1945 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Раневская Ф.Г. в роли Маргариты Львовны. «Весна». Москва, Центральная студия киноактера «Мосфильм», 1947 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Флигель дома Гончаровых на Большой Никитской. Фото Максима Гуреева

Москва

Из воспоминаний актрисы, театрального педагога Нины Станиславовны Сухоцкой: «1910 год. Крым. Евпатория. Жаркие летние дни. В большом тенистом саду белый, увитый виноградом одноэтажный домик. Здесь живёт с семьёй доктор Андреев. Каждое утро из дома выходят две девочки – дочери Андреева – и с ними сестра его жены – молодая актриса Художественного театра Алиса Коонен, приехавшая в отпуск. Все трое знают, что у калитки в сад, как всегда, их ждёт обожающая Алису Коонен Фаина – девочка-подросток с длинной рыжеватой косой, длинными руками и ногами, и огромными лучистыми глазами, неловкая от смущения и невозможности с ним справиться. Девочка эта – Фаина Раневская. Актриса, которую она обожает и ради встреч с которой приехала в Евпаторию, – Алиса Коонен. Обняв Фаину, Алиса направляется к морю, за ними идут девочки. Это я и моя старшая сестра Валя, тоже обожающая свою молодую тетю Алю… Мне в то время было четыре года, Фаине – четырнадцать лет».

На берегу стояла вереница купальных машин.

Выбрав одну из них, Алиса подавала знак вознице, и он вывозил купальщиц на мелководье, где они, переодевшись в купальные костюмы, по специальным сходням заходили в воду.

Юные спутницы госпожи Коонен были в восторге. Особенно Фанни Фельдман.

В Таганроге над ней – высокорослой, худой, несуразной, да еще и заикавшейся от волнения вполне могли смеяться, могли обзывать дылдой, да и Гирш Хаимович любил повторять дочери – «Посмотри на себя в зеркало – и увидишь, что ты за актриса!».

А тут в Евпатории, на берегу моря, в обществе Алисы Георгиевны свершалось чудо. Фаина преображалась, находясь рядом с восходящей звездой русского театра, ученицей Станиславского, будущей примой Камерного театра в Москве и будущей супругой великого Александра Яковлевича Таирова, рядом с прекрасной женщиной, в которую, как ей казалось, она была влюблена.

И, действительно, Коонен была с ней откровенна и добра, нисколько не подвергала сомнению ее актерские задатки, делилась своим опытом жизни на сцене, рассказывала о Станиславском и службе в Московском Художественном театре.

Она явно симпатизировала этой провинциальной еврейской девочке, чем вызывала ревность у своих племянниц Нины и Вали.

Время общения меж тем пролетало незаметно.

Алиса поднимала на купальной машине красный флажок (это означало, что сеанс закончен), и возница возвращал купальщиц на берег, где они, взявшись за руки, шли домой.

И это уже потом будут первые поездки в Москву на занятые у отца деньги, первое посещение Художественного театра, попытки найти себя в профессии и наконец окончательный отъезд из Таганрога в 1915 году.

Алиса Коонен и Александр Таиров

Тогда же Фаина Фельдман попала на спектакль «Сакунтала» (драма древнеиндийского поэта Калидасы) в Камерный театр.

Впоследствии она вспоминала: «Роль Сакунталы исполняла Алиса Коонен. С тех пор, приезжая в Москву (я в это время была актрисой в провинциальных театрах), неизменно бывала в Камерном театре, хранила преданность этому театру, пересмотрев весь его репертуар».

Алиса Георгиевна была по-прежнему неотразима. Ее чувственное исполнение роли великолепной Сакунталы, чьи любовные переживания на сцене казалась пронзительно искренними, не могло не будить воспоминаний Фаины о Евпатории, о пахнущей водорослями купальной машине, о безграничном и ласковом Черном море, уходящем за горизонт, а еще об ощущении счастья, которое тогда, может быть впервые, ощутила долговязая и, как ей до того момента казалось, несуразная и некрасивая девочка с длинной рыжей косой.

Впрочем, все попытки напомнить Алисе Георгиевне о том прекрасном времени не увенчались успехом, она была уже слишком далеко и высоко, чтобы помнить о каких-то там купальных машинах и смешной худой девчонке, замиравшей при слове «театр».

Осенью 1915 года Москва встретила Фанни Фельдман неприветливо.

Алиса Георгиевна Коонен

Тут никому не было дела до прибывшей из Таганрога начинающей актрисы, что и понятно, ведь приезжавших покорять первопрестольную провинциалок были тысячи.