Факелы на зиккуратах (СИ)

Эрдман свозил его и еще нескольких оставшихся учеников в зоопарк. Арутюмов провел несколько семинаров по политологии, которые неожиданно понравились Фабиану, хотя сам Арутюмов был скучнейшим типом. Повара сделали невероятно вкусный торт по какому-то второстепенному поводу: одному из воспитанников исполнилось пятнадцать лет и шесть месяцев. Тренер по футболу организовал дружеский турнир между воспитанниками и воспитателями, который воспитатели политкорректно проиграли. Ваан Лорман провел два вечера, на которых читал свои стихи. На этих вечерах присутствовал весь учительский коллектив школы; некоторые пришли с супругами. Директор – тот присутствовал на обоих вечерах и оба раза с ошеломительно молодой женой. Что из этого могло интересовать наглого Аластера с нервными лисьими ушами?

– Лорман два вечера кряду читал свои стихи. «Дороги вздрагивают под ногами, сердце устает стремиться. Мой верный друг делит со мной мое горе, мою радость, мою надежду, мое сердце…», бла-бла-бла, – скривился Фабиан, прижимая книгу к груди.

Аластер поднялся на локте и попытался вытянуть книгу из захвата.

– Этот Лорман тот еще клоун, – отмахнулся он, куда более заинтересовавшись книгой. – По интервизору показывали цикл передач о нем… недавно. Дай посмотреть! – не утерпел он и попытался вырвать книгу.

Он был ловок, этого у него не отнять. Фабиан вредно захихикал и соскочил с кровати.

– Ну и не надо, – обиженно протянул Аластер, укладываясь на спину. – А я не расскажу, что ма о нашем Лормане рассказывала. Ну дай посмотреть! – внезапно прыгнул он на Фабиана. Тот отскочил еще дальше, и Аластер попытался повиснуть на нем.

После потасовки Фабиан бросил ему на грудь книгу и уселся рядом.

– Мемуа-а-ары?! – горестно застонал тот. – Ты читаешь мемуа-а-ары?!

– Ага, – беспечно ответил Фабиан. – Так что твоя ма рассказывала о нашем Лормане?

– Не моя. Сестрицына. Но вообще она нормальная тетка, пусть и дура. – Аластер отбросил книгу и сел по-турецки. – А я тебя видел между прочим. Ты был в репортаже о вечерах ва-а-ан Лормана. Сын солдат Республики Хелены Фальк и Артемиса ва-а-ан Равенсбург. А Лорману, между прочим, звание пэра присвоили верховные консулы и только пять лет назад. Ма говорила, они ему чем-то там сильно обязаны. Кстати, ма приглашает тебя на следующие каникулы к нам в гости.

За долю секунды Фабиан ощутил волну удушающего жара и ослепляющего холода. Он задержал дыхание. Затем, справившись с гневом, сказал:

– Не получится. Я принимаю участие в легкоатлетических соревнованиях.

– Да? – скептически бросил Аластер, переползая на свою кровать. – Хорошая причина. Ладно, я предложил, а ты сам решай, – небрежно пожал он плечами.

Фабиану исполнилось четырнадцать лет, когда он обнаружил Николая Торнтона, безобидного, безответного мальчика, который служил в их легионе объектом всеобщих издевок, мальчика-божий одуванчик в туалете на полу со вскрытыми венами и уже без сознания. Николая поместили в изолятор в медблоке, Фабиана – под психологический надзор. Психолог настоял на незамедлительном проведении реабилитационного сеанса. Фабиан обреченно согласился, отлично помня по личному опыту, какими клещами могут оказаться эти психологи, когда решают помочь во что бы то ни стало и даже вопреки здравому смыслу. В отместку он отмолчал со скорбной миной все сорок пять минут, которые с ним бился психолог. Тот осознал тщетность своих усилий, вручил ему тревожную кнопку и отправил восвояси. Фабиан повертел ее в руках, сунул в карман и отправился искать Аластера.

Который обнаружился в личных комнатах пятого легиона в объятьях одного из старшекурсников. Фабиан осмотрел присутствовавших там, ухватил Аластера за волосы и потянул за собой. На возмущения обездоленного старшеклассника он без лишних слов вскинул руку с отставленным средним пальцем. На попытку остановить его он не менее бесцеремонно ударил противника в солнечное сплетение. Фабиана знали. О нем говорили. Поэтому больше попыток никто не предпринимал.

Фабиан вбросил Аластера в пустой класс и закрыл дверь.

– Что там с Торнтоном? – холодно спросил он.

Аластер закатил глаза и плавно опустился на стул.

– А что? – хитро прищурился он.

Фабиан задумался. Затем вытащил ремень из брюк. Аластер следил за ним. Фабиан набросил ремень ему на шею и сдавил.

– Я еще не знаю, что сделаю. Может, расскажу Эрдману, кто тягает сигареты старшим. А может, сам возьмусь тягать им их, – ласково произнес он.

Аластер ухватился за ремень.

– Но-но! – возмутился он.

– Что нашло на Торнтона? – повторил Фабиан, затягивая ремень. Аластер открыл рот и прикрыл глаза. – Или мне связаться с твоей ма и рассказать, что ты приволок в школу ее сессию «ню» и сбываешь ее задешево?

– Придурок! – дернулся Аластер. Фабиан ослабил ремень.

– Кстати, идея хорошая. Много за нее не дадут, но на пиво хватит. Так что там с Торнтоном? – холодно спросил он, втягивая ремень в брюки.

– Я не знаю, – буркнул Аластер и насупился. – Но он, кажется, писал стихи и посвящал их Лорману. Видно, допосвящался.