Факелы на зиккуратах (СИ)

Настроение в школе было подавленное. Николая Торнтона отправили в областной центр, его родителей известили, и уже утром следующего дня Эрдман сообщил четвертому легиону, что Николай больше не будет учиться с ними. «Ну еще бы», – фыркнул сзади Аластер. Эрдман неодобрительно посмотрел на него, но промолчал. Легион вел себя подозрительно депрессивно, и Фабиан невесело усмехнулся, что хотя бы кто-то не поддается общему унынию.

Ваан Лорман должен был вести у них историю в следующем году. Но внеклассные семинары по новейшей истории он предпочитал проводить в смешанных группах. Фабиана не интересовала история, но часто она оказывалась полезной, и поэтому иногда он заглядывал на эти семинары: как бы он ни относился к ваан Лорману, преподавать тот умел. А Фабиан пока не мог определиться со своим отношением к нему. С одной стороны, у ваан Лормана была репутация, регалии, талант, слава. С другой, рядом с ним трудно было не чувствовать себя в опасности. Что-то в ваан Лормане было змеиное.

Его семинары были очень посещаемы. Фабиан пришел за пятнадцать минут до начала действа, но ему уже не досталось стула. Он безропотно встал у задней стены.

Ваан Лорман был одет в темно-синий сюртук, который при скудном освещении мог сойти за черный. При ярком – за благородный синий, и Фабиан не мог не оценить изящества задумки. Ваан Лорман с режиссерской чуткостью стал у окна – как раз за ним было темно. Лорман глядел в него, и его губы были трагично сжаты.

Фабиан следил за минутной стрелкой над кафедрой. Ровно в восемь Лорман повернул голову к аудитории и скорбным голосом поприветствовал присутствующих. Хотя, кажется, так пренебрежительно его манерность воспринимал только Фабиан. Остальные восхищались Лорманом, гордились знакомством с ним, обсуждали его слова, статьи, стихи.

Лорман начал говорить. О преемственности поколений. О взаимной ответственности, об уважении, о почтении молодости к опыту, а старости к свежему азарту. Он приводил примеры, личные и коллективные, ссылался на самые разнообразные источники – от литературоведческих до социологических. И все это, задумчиво глядя в окно. Фабиану хотелось спросить: а как же Торнтон?

Семинар закончился, присутствовавшие выходили неспешно, горячо обсуждая происходившее. Фабиану приходилось двигаться в этом унылом потоке с этой унылой скоростью.

– Мой дорогой Фабиан, – обратился к нему ваан Лорман. – Я рад видеть вас на моем семинаре. Но сегодня вы удивительно молчаливы.

– Весь наш легион не отличается разговорчивостью, господин ваан Лорман. По причинам очевидным, – ровно ответил Фабиан, дерзко глядя ему в глаза.

– Да, – грустно сказал ваан Лорман. – Печалью полна наша жизнь. В наших силах прекратить ее, но не остановить.

– Мы всегда можем изменить ее, – угрожающе произнес Фабиан.

– Браво, Фабиан! Великолепная жизненная философия!

– Благодарю вас, господин Лорман, – натянуто улыбнулся Фабиан.

Он больше не ходил на семинары Лормана.

========== Часть 3 ==========

В связи с некоторыми обстоятельствами жизни Фабиана куратор четвертого легиона Эрдман настоял на еженедельных консультациях Фабиана с психотерапевтом. Фабиан сопротивлялся до последнего, пытаясь привлечь все аргументы, которые казались ему значимыми: у него не было кошмаров, он отлично успевает, активен во внеучебной жизни, показатели учебно– и социопсихологических тестов на высоком уровне, он заслуженный лидер, да и просто: ему это не нужно, он отлично себя чувствует, зачем еще и психотерапевт?! Эрдман настаивал. Фабиан возражал. Он уже начинал злиться. Судя по всему, и у Эрдмана закончились аргументы вкупе с терпением. И поэтому он рявкнул: «Выполняйте». Фабиан плотно сжал губы, вытянулся и замер. По канонам он должен был отреагировать банальным «Есть!». Но чего каноны не прописывали, так это паузы между приказом и этим убогим дежурным ответом. И Фабиан молчал.