Факелы на зиккуратах (СИ)

Фабиан спросил у молодоженов, какие планы они строят на ближайшее будущее, в частности, на медовый месяц. Валерия пожала плечами; Эрггольц такими глубокими вопросами не озадачивался вообще. Фабиану даже показалось, что он и не слышал его – стоял, прижав ее к себе, глядя на нее, старомодно любуясь, и ему было совершенно безразлично все, что происходило кругом, включая присутствие бывшего жениха его настоящей жены. Валерия пыталась убедить себя, что Фабиан действительно не собирается устроить скандал, у нее получалось, пусть и не очень хорошо, и она смогла расслабиться, даже улыбнуться в ответ на какую-то беспечную фразу Фабиана. У них не было никаких планов на ближайшее время, Габриэль был занят в проекте, завяз в нем по самые уши, Валерия мечтала о том времени, когда разработки, в которых она принимала участие, будут приняты советом магистратуры, а более далеко идущих планов они не строили. Наверное, подумать о своем жилье. Возможно, Валерия начнет работу над своей докторской диссертацией, но это будет очень далеко. Фабиан предложил им посидеть в кафе, но и Эрггольцу, и Валерии пора было на работу, и он протянул им конверт.

– Мой подарок к такой знаменательной дате, – довольно улыбнулся он.

Валерия подозрительно посмотрела на него, ожидая подвоха, и взяла конверт, словно в нем находились споры сибирской язвы, не меньше. Ее настроение передалось, очевидно, и Эрггольцу, и он уставился на Фабиана поверх очков, угрожающе прищурился, настороженно покосился на конверт.

– Всего лишь билеты на самолет и бронь в одном милом уютном домике на берегу океана, Лери, – насмешливо пояснил Фабиан, которого эти их взгляды несказанно развлекли. Валерия, словно подстегнутая его насмешкой, вскрыла конверт. Его содержание было банальным – листы бумаги с указанием адреса и возможности самостоятельно определить время пребывания и рейсы, рекламные проспекты, еще какая-то мелочь, ничего сверхъестественного, ничего, что заставило бы ее тревожиться. И это было совершенно неожиданно: она ждала чего угодно от Фабиана, тем более последние события давали ей очень серьезные основания для опасений. Но Фабиан улыбался искренне, кажется, он не таил на нее злобы, и горечь, которая время от времени проскальзывала в его взгляде, в его интонации, словах, едва ли могла служить серьезным основанием для ее опасений. Скорее всего, и с ней, Валерией, эта горечь не была связана: Валерия могла сколь угодно долго считаться невестой Фабиана Равенсбурга, но доступ к его сокровенным мыслям она едва ли получила.

Валерия согласилась встретиться с Фабианом. Она приехала с Эрггольцем, и Фабиан не мог ничего поделать, его немилосердно веселила их степенность, почти юношеская неловкость в обращении друг с другом и какая-то щенячья радость. Эти двое появились, держась за руки; Эрггольц выглядел сдержанно-самодовольным, Валерия – та была приучена владеть собой куда лучше. Фабиан гордился ею: это ощущение возникало в нем непроизвольно, но оно было искренним, честным, насколько вообще это было возможно. Ради этой встречи он послал к чертям собачьим совещание с директором промцентра, отправил его и всех его помощников, вице-директоров и прочую шушеру по домам с наказанием вернуться в девять вечера, чтобы продолжить, и чу – они все сидели по своим конурам-кабинетикам и тряслись в ожидании наказаний, а Фабиан сидел в ресторанчике с Валерией и Эрггольцем, которого даже в мыслях отказывался называть по имени, и мирно беседовал о чуши, о которой в жизни бы не заговорил добровольно.

Этот Эрггольц мог что-то почувствовать; возможно, он обладал неплохо развитым чутьем, может, Валерия попросила его о возможности поговорить с Фабианом без свидетелей, но после ужина он сообщил, что посидит в баре, почитает газету, возможно, выпьет бокал вина. Фабиан не возражал. Он только весело улыбнулся, посмотрел вслед этому новобрачному и подмигнул Валерии – резко посерьезневшей, напрягшейся, повзрослевшей.

– Я думала, ты объявишься как минимум с бомбой малого радиуса действия. Или там антитеррористической командой, – сухо произнесла она, избегая глядеть на Фабиана.

– А смысл? – легкомысленно пожал плечами Фабиан.

– А каким был смысл в твоей травле Армушата? Содегберга? Смарсварда? Зеленко? Я слышала еще пару дюжин имен от отца, но не утруждала себя запоминанием. Думала, с тобой новые появятся как пить дать, – угрюмо объяснила Валерия.

– Ничего необъяснимого, милая Лери. Я уверен, что у меня были причины, они согласны с этим, пусть и не считают травлю соразмерной. Я по этому поводу иного мнения, но позволь избавить тебя от скучных подробностей, – он пожал плечами, озорно улыбнулся ей.

– Вот за что я тебе благодарна, Фабиан, так это за твое желание избавить меня от этих скучных подробностей, – она выдавила из себя улыбку.