Факелы на зиккуратах (СИ)

– Личное, Стефан. – Хладнокровно сказал Содегберг. – Неприязнь к отцу Равенсбурга. Да все равно не было шансов у этого лобби. Сиротка слишком уж был хорош, а история слишком уж сентиментальной. Ну и лобби состояло из трех, максимум четырех человек. Попытка, изначально обреченная на провал. Но личная неприязнь слишком уж коварно образует слепые пятна.

– Так мальчишка хорош? – масленым голосом спросил Седьмой.

– Тебе бы все секретарей оценивать, – засмеялся Оппенгейм.

– Разумеется. Может, мне понадобится личный, очень личный помощник. Так я буду знать, к кому обратиться.

Армушат ухмыльнулся. Содегберг усердно изучал дно бокала. Затем он поднял руку, подзывая официанта.

– Я неправ? – блаженно улыбался седьмой.

– Мальчик сидит в приемной у Первого. Как ты думаешь, ему нужен будет безнадежно стареющий, но отчаянно молодящийся седьмой консул? – невозмутимо произнес Оппенгейм.

– Ты отвратительно прагматичен, – хладнокровно огрызнулся седьмой. – В том, чтобы быть консулом, но не быть первым консулом, есть своя прелесть. Я это понял лет в сорок. Когда четвертый, что ли, раз не был избран первым. Вдруг мальчик достаточно умен и поймет это буквально завтра?

– Или через двадцать два года. Когда побудет первым и решит, что ему это не нравится.

Собеседники засмеялись.

– Боюсь, если он станет первым к сорока годам, то он будет первым и в пятьдесят. Как ты думаешь, Аурелиус? – рассеянно оглядывая зал, предположил Армушат.

– Кстати, Аурелиус, что ты думаешь о мальчишке? – спросил Девятый Консул. – Я видел его. Могу поставить на кон мое любимое папье-маше, Первый должен быть впечатлен. При более близком знакомстве тоже?

Содегберг оглядел его, посмотрел на Армушата. Тот натянуто улыбался и ждал ответа с неменьшим нетерпением.

– Он привлекателен, – рассудительно начал Содегберг.

– И очень фотогеничен, – резко бросил Армушат. – Мы знаем.

– Он привлекателен и вне фотографий, Стефан. Может очаровывать. – Содегберг подумал и добавил: – И думаю, что он не может не очаровывать. В нем есть что-то манящее.

– Мальчишка с норовом, – категорично сказал Девятый. – Я говорил с твоим коллегой, Константин, с этим занудой-образовательщиком. Характеристика у этого Равенсбурга что надо. Он участвовал в таком количестве соревнований самого разного толку, что мне показалось, что у него в сутках часов этак сорок восемь. Или я настолько стар? – трагично вопросил он. Рядом с ним насмешливо фыркнули. – И при этом если бы он не попал в эту богадельню, в которой детей третируют как скаковых лошадей, а, скажем, связался с криминальными структурами, кто его знает, какого бы колосса он создал со своей-то энергичностью. Структура виртуальной психологической личности очень сильно центрирована. Очень ярко выражен волевой комплекс. Способности значительно выше средних. Но это очевидно и по аттестату.

– И все это старый хрен Колмогоров выложил тебе просто потому, что ты консул? – Оппенгейм поджал губы. – О тайне частной инфорнации, особенно в случае с сиротами, особенно государственными сиротами, он совсем не помнит?

– Осмелюсь напомнить, Константин: я возглавляю комиссию по утверждению государственных стипендий. Этот Равенсбург будет получать ее в Академии. Как один из лучших выпускников Республики. Естественно я получил доступ к его личному делу.

Армушат отставил бокал.

– Мне интересно, Олег, – многозначительно начал он. – Мне очень интересно.

Девятый консул вежливо улыбнулся ему.

– Когда ты читал его дело, знакомился с его виртуальной личностью, тебе не казалось, что ты знакомишься с первым?

Содегберг внимательно смотрел на Армушата.

– Возможно, – ответил девятый. – Они оба относятся к доминантному типу личности. С этим не поспоришь. Поэтому, кстати, Гидеон, ты едва ли увидишь его в своих помощниках. Он любит возглавлять. И он последовательно возглавлял класс, общества одно за другим, спортивную команду, школу. Наверняка и в Академии он не остановится.

– Тогда что этот мальчишка делает в приемной первого? – спросил Армушат. – Верней, не так. Что в приемной первого делает этот мальчишка?

Он повернулся к Содегбергу.

– Что-нибудь более изящное, гибкое не было бы разумнее? А не этот… скиф.

– Этого добра у первого было очень много, – флегматично отозвался Содегберг. – Тебе ли не знать.

Армушат поморщился.

– Кстати, Олег. – Внимательно посмотрев на Содегберга и Армушата, произнес седьмой. – А как обстоят дела с сексуальной личностью?

– Устойчивая бисексуальность, – лениво отозвался тот. – Причем что интересно, сам эрос развит не так чтобы очень. Скорее недоразвит. В этаком, знаешь ли, сомнабулическом состоянии. Мальчишку куда больше интересуют способы достижения цели, чем сама цель.

– И вот тут я просто озадачен, дорогой Аурелиус, – Седьмой сделал пару шагов и остановился напротив Содегберга. – Как это стыкуется с Первым?

– Отлично стыкуется, Гидеон, – неожиданно протянул Армушат. – Хочешь поспорить?