Фальсификации истории Великой Отечественной войны

«Мы знали, что русские нетребовательны, хорошо ориентируются и передвигаются на местности. Я не видел ни массовых сдач в плен, ни перебежчиков, а я воевал не только у самого Северного Ледовитого океана, но и в районе Салла-Кестеньга-Куусамо. Там были вековые леса, тайга, и русские там очень хорошо воевали»[179].

И таких характеристик Красной Армии великое множество:

«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой, — рассказывал после войны генерал-полковник фон Клейст, чья 1-я танковая группа летом сорок первого наступала на Украине. — Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость и могли выстоять в самых напряженных боях».

«Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая советская армия, — вспоминал генерал Блюментрит, начальник штаба 4-й армии, наступавшей в Белоруссии. — Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава. Пограничники и женщины защищали старую крепость в Бресте свыше недели, сражаясь до последнего предела, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежек с воздуха. Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских…».

«Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою, — не без удивления писал 24 июня в дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер. — Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». Через пять дней Гальдер поправляет сам себя: это не отдельные случаи. «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян».

4 июля новая запись: «Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных».

К тому же выводу приходит и командование группы армий «Юг»: «Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником. Русская пехота проявила неслыханное упорство, прежде всего в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека».

«Красная Армия 1941–1945 гг. была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею, — подытоживал Блюментрит. — Это усиливало стойкость советских солдат. Дисциплина в Красной Армии также соблюдалась более четко, чем в царской армии. Они умеют защищаться и стоять насмерть. Попытки их одолеть стоят много крови»[180].

Когда читаешь произведения, выступления, письма, интервью Солженицына, конечно субъективно, но становится как-то очень неприятно. Солженицын всем своим нутром ненавидел советскую власть, поэтому не видел и не хотел видеть ее положительные черты, а выявлял, если не выуживал, доводя до максимума ее отрицательные стороны. Складывается ощущение, особенно читая его гневные реплики в адрес Запада в сотрудничестве с СССР, что он поддержал бы и интервенцию, лишь бы свергнуть ненавистную власть, отсюда его частичное оправдание Власова. И довершает картину его предвзятое отношение к евреям, по крайней мере, их доля участия в войне. Здесь с большой уверенностью могу сказать, прослеживается какое-то личное ненормальное отношение. Как итог, опять же, на мой взгляд, творчество Солженицына переоценено, и стало таким в угоду политической конъюнктуре. Сначала при Хрущеве в желании оболгать Сталина, затем на Западе в рамках идеологической борьбы, затем в эпоху Перестройки для продвижения либеральных реформ, и под конец во времена Ельцина, когда никчемной власти, доведшей Россию до края, выражаясь словами И.Я. Фроянова — бездны, необходимо было оправдать развал могучей державы и свою псевдолегитимность. Исходя из всего вышепредставленного, необходимо задаться вопросом: а не нужно ли исключить Солженицына из школьных учебников по литературе, как автора сознательно, предвзято формирующего негативный образ о прошлом своей страны и своего народа?