Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— У нас фирма с гарантией, — сказал Диспетчер. — Ну, как говорится, вольному воля… — он подумал и, вздохнув, добавил: — Жаль, если не согласишься. Не знаю как тебе, а моим ребятам очень понравилось. Да и башка у тебя варит получше, чем у других. Докладывали мне твои планы. Думай, дружочек. Так и быть, ночь тебе на размышление даю. Ох, погубит меня эта доброта!

Илья Константинович задумчиво подержал телефонную трубку в руке и бережно положил ее на аппарат. От хорошего настроения не осталось и следа. Плеснув еще раз в чашку коньяк, Илья Константинович подошел к окну. За окном мерцали звезды. Некоторое время Русской задумчиво разглядывал их беспощадный блеск, потом решительно поднес чашку ко рту, но выпить не успел — в дверь пронзительно и требовательно позвонили.

Русской подошел к двери и глянул на монитор видеоглазка. Перед его дверью стояла женщина, в которой невозможно было не узнать почтальоншу.

Чертыхнувшись, Илья Константинович с определенной опаской открыл дверь, оставив ее на цепочке.

— Распишитесь, — с сухой завистью неимущего к богатому сказала женщина и протянула Илье Константиновичу телеграмму.

Расписавшись в получении телеграммы, Илья Константинович закрыл дверь и вернулся в зал. С первого прочтения Илья Константинович Русской ничего не понял, поэтому вчитался в текст телеграммы еще раз.

«Братан, — гласила телеграмма, поступившая из Новой Зеландии, — плывем валить Моби Дика. Китобоев я уже нанял. Твой друг Жорик».

Волгоград,

1999–2011 годы

Часть вторая День пингвина

Глава первая

Илья Константинович Русской кулаком в меховой варежке вытер слезы, которые выжимал из него мороз. Не нравилось ему происходящее. Впрочем, все не нравилось ему с самого начала. А кому бы понравилось, что его вот так — запросто! — взяли и заказали? Причем уже во второй раз!

А начиналось все очень неплохо! Илье Константиновичу даже казалось, что он снимается в каком-то телевизионном шоу вроде «Последнего героя».

Друг и спутник по первому путешествию Жора Хилькевич зафрахтовал новозеландского китобоя. Водки «Муромец» было столько, что хватило бы не только всему экипажу, но и косаткам, которые затевали свои игры в непосредственной близости от корабля. Впрочем, называть крошечного китобоя кораблем значило грешить против истины. Более чем на суденышко этот небольшой кораблик не тянул. Все матросы ходили в резиновых робах, а у капитана была классическая рыжая бородка, окаймлявшая подбородок, и трубка, которую он не выпускал изо рта.

Штормило.

— That ficking weather is a kink for snailing![2] — сказал капитан Брогарт, не вынимая трубки изо рта.

— Погодка хреновая, — согласился Жорик.

Так бывает — один говорит и думает по-своему, а другой его все-таки понимает. Примером тому беседа двух президентов каких-нибудь государств — оба говорят через переводчика и тем не менее прекрасно понимают то, что вслух вообще не говорится.

Жора Хилькевич стоял на капитанском мостике в яркой оранжевой куртке, на спине которой чернел слоган «Негру в Антарктиде не спрятаться». На груди у него висел бинокль, на голове темнела матросская вязаная шапочка, которую Хилькевич натянул на уши.

— Я вот в бинокль зырил, зырил, — продолжил разговор Жорик, — нет ни хрена китов. Может, их здесь вообще нет? Зря плаваем?

— Got troubles![3] — согласился капитан, меланхолично посасывая погасшую трубку.

— Слышь, братила, а может, этих самых белых китов вообще нет? — поинтересовался Жорик. — Просто базарят — Моби Дик, Моби Дик, а на деле лапшу на уши вешают?

— It remains to be seen,[4] — флегматично сказал капитан Брогарт.

Они плавали в приполярных морях три недели и лишь один раз встретили что-то похожее на кита. Да и это при ближайшем рассмотрении оказалось русской подводной лодкой. Заметив новозеландца, подводники хотели уйти в родную стихию, но были вовремя остановлены Жориком. Встреча была радостной, хотя и недолгой — подводный атомоход «Минск» торопился на боевое дежурство у берегов Южной Америки. После двухдневного рандеву «Муромца» на борту китобоя значительно убавилось, а Жорик на следующее утро заговорил по-английски.

— Блин, — простонал он, когда Русской попытался его разбудить. — I’ll kick off if l don’t hair![5]

Но не умер, а к обеду даже почувствовал себя хорошо, в то время как Илья Константинович Русской страдал и мучился от морской болезни.

Правда, мучился он недолго — к вечеру они уже, как говорится, we were drink to premises[6], а в таком состоянии на непогоду внимания не обращают.

После первого кругосветного путешествия Илье Константиновичу казалось, что нет таких препятствий, которых он не смог бы преодолеть — убийцы его не догнали и даже индийский фанзигар не задушил, в небесах летал и не разбился, в море не по своей воле плавал и не утонул, в иностранной тюрьме без вины посидел, в африканском колхозе выжил… (Имеются в виду его приключения, описанные в «Вокруг света с киллерами за спиной».)

Какие еще более страшные сюрпризы могла преподнести жизнь?