Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Пример китайцев оказался заразительным. В Антарктиду стали прибывать «боинги» из разных стран. Разумеется, что среди пассажиров были и журналисты, но большую часть уютных кресел лайнеров занимали пингвины. Стюардессы, брезгливо морщась, разносили свежую рыбу и крабов. Говорят, среди ракообразных попадались похотливые особи, которые норовили ущипнуть прекрасных представительниц человечества за нежные места. Пингвины вели себя совершенно естественно — они с любопытством смотрели в иллюминаторы на проплывающие внизу белоснежные облака и щелкали клювами. Скорее всего, они даже не подозревали, что летят на историческую родину. Впрочем, не обошлось без досадных накладок.

Норвежцы категорически отказывались вернуть императорского пингвина Нильса Олава, имеющего звание лейтенанта норвежской королевской гвардии. Пингвин из зоопарка Эдинбурга состоял в гвардии с 1972 года. Гвардейцы по предложению своего командира Нильса Эгильена, побывавшего в зоопарке, решили взять его под опеку. Гвардейцы назвали подопечного Нильсом Олавом в честь своего лейтенанта и в честь короля Олава, а для пущей убедительности присвоили ему звание младшего капрала. Почти за тридцать лет пингвин дослужился до лейтенанта. Честно говоря, норвежцы немного лукавили — первый пингвин умер в 1993 году в звании сержанта, и его имя носила теперь другая птица. При этом нынешний Нильс Олав продолжал карьеру прежнего: в 2009 году он стал капитаном. Норвегия отказалась депортировать армейского любимца, заявив, что гвардия своих не сдает. Пингвины тут же отозвались резкой нотой и потребовали отправки Нильса Олава на историческую родину, заметив, что птицы, имеющие авторитет и определенные воинские знания, пригодятся и в Антарктиде.

На редкость заносчиво вели себя и американцы. Они категорически отказывались освободить пингвинов из своих зоопарков, упирая на то, что статус пингвинов еще не определен, и трудно сказать, как к ним следует относиться — с уважением, как к разумным существам, или, напротив — как, скажем, к попугаям. Тем не менее они обещали обеспечить за пингвинами, находящимися в неволе, надлежащий уход. Ясное дело, американцы рассматривали жителей зоопарков как своеобразных заложников на случай непредвиденных осложнений.

Прибывших в Антарктиду пингвинов соплеменники немедленно укладывали на брюхо, и они стремительно скользили в сторону Южного полюса по снежному насту. Попытки выяснить, куда их отправляют аборигены, заканчивались неудачами. Но любому неискушенному участнику этих событий было ясно, что где-то находится реабилитационный центр, в котором прибывающих птиц непостижимым образом подтягивают до уровня развития, которого достигли птицы, уже обретшие способность говорить и здраво рассуждать.

Между тем притязания пингвинов становились все определеннее — они претендовали на Южный материк, ряд новозеландских островов, Южные Шотландские острова, часть Фольклендов, Тасмании, Сандвичевы и Оркнейские острова, большую часть Патагонии, Галапагос, словом, на все те территории, где находились пусть даже небольшие колонии пингвинов.

— Съесть-то они съедят, — легкомысленно сказал Якубович. — Только кто ж им даст?

— Это ты зря, — покачал головой Гимаев. — Политика дело темное, когда в верхах встречаются, никогда не знаешь, чем дело кончится — обниматься станут или разъедутся с обиженными мордами.

* * *

— Сударушкин «Аэрофлоту» претензию выставил, — сообщил Якубович. — За то, что шампанское вовремя не подвезли. Они все силы на пингвинов бросили, со всей Европы свозят. Ужас, сколько их в зоопарках оказалось!

— Пусть судится, — вздохнул Гимаев. — У богатых свои привычки. Кстати, о пингвинах, — продолжил Гимаев. — Вчера я с Кольком разговаривал. Ну, спросил его, как у него дела с этой… как ее? С француженкой!

— С Полиной Линьер? — уточнил Быков.

— Вот-вот, — кивнул журналист. — А он мне говорит: «Как в зоопарке!» — «Это как?» — спрашиваю я его. «А вот так, — говорит Колян. — Я ей слова разные ласковые говорю, рыбонькой, зайчиком, птичкой называю. А она ушами хлопает, глаза выпучила и клювом щелкает».

— Бабу хочу, — вздохнул Якубович. — Нормальную бабу, с ногами и сиськами. Можно даже некрасивую, вроде американки, которая на Колька запала!

— Давай лучше в карты сыграем? — предложил Гимаев.

— Ну тебя к черту, — махнул рукой собеседник. — Все равно ведь выиграешь, только время потеряем.

— Как ты думаешь, есть у этих чертовых пингвинов хоть какой-нибудь центр?

— Столица, — сказал Гимаев. — Если уж они заявили, что хотят иметь свое государство, то строительство его они обязательно начнут со столицы.

— Как евреи в середине прошлого века, — понимающе кивнул Якубович. — Хотел бы я одним глазом глянуть на столицу этих рыбоедов!

Глава девятая

Голова у пингвина была небольшая, зато клюв — величиной с голову. Сильное тело пингвина казалось конусообразным. Короткие ноги с перепончатыми лапами скрывались в коже туловища, и именно поэтому пингвин мог делать лишь короткие шажки. Пингвин остановился и принялся внимательно разглядывать людей.