Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Я вот о чем думаю, — сказал Жора. — Конечно, взрывчатка как-то пугает. Но ведь если по уму, не мы первые, не мы последние, Илюша! Только вот что меня смущает — на фига им спирт и жидкий кислород?

Глава десятая

А между тем страсти в мире разгорелись нешуточные.

— Мне все равно, разговаривают они или нет, — после длительного молчания сказал Папа Римский. — Любое создание от Бога, с этим никто не спорит. Но в достаточной степени они разумны? Верят ли в Бога?

— Здрасьте! — удивились и обиделись атеисты. — А мы, значит, не разумные?

— Не знаю, не знаю, может, так оно и есть, — тряс седенькой головой в тяжелой тиаре папа. — Но мы о пингвинах. У них даже рук нет, они и перекреститься не смогут. И есть ли у них понятие греха — основоположного камня, при наличии которого мы можем говорить о сапиенсе? Есть ли у пингвинов мораль и нравственность? Есть ли вера?

— Не знаю, как у пингвинов с моралью и нравственностью, — сообщил из далекой Антарктиды Жан-Пьер Саке, — но в местную церковь они ходили. До катастрофы.

— В костел? — уточнили представители Ватикана.

— Откуда в Антарктиде костел? — невежливо хмыкнула Антарктида. — Хорошо еще, православная церквушка имеется. А вот Ватикан на эти территории внимания, к сожалению, не обращал!

— Но после катастрофы пингвины в православную церковь перестали ходить, — подметила ватиканская канцелярия.

— Может, атеистами стали, — после некоторых раздумий высказал мнение Жан-Пьер Саке. — Или же во что-нибудь другое уверовали.

Спор разгорелся неспроста.

Зашла речь о степени разумности пингвинов. Некоторые представители рода Homo sapiens утверждали, что наличие языка еще ни о чем не говорит. Мало ли кто в мире болтает, пусть даже на английском языке, говорили они. Нужно глубже смотреть. Что делает человека разумным? Мозг. А откуда у птицы развитый мозг? У пингвина он чуть больше, чем у курицы. Что же, теперь и курицу в разумные существа записывать, от утреннего омлета и глазуньи отказаться? Этак каждого откормленного гусака товарищем и братом именовать придется. Вы покажите, где у пингвинов нетленные культурные ценности? Где технологии? Где научные открытия? Пусть предъявят. А если им нечего предъявлять, то и говорить не о чем.

Им, конечно, возражали. Разум, говорили оппоненты, понятие сложное, можно сказать, неформулируемое. При чем тут мозги? И при чем здесь научные открытия и культурные ценности? Ведь ясно же, что мы имеем дело с негуманоидной цивилизацией, двигающейся по пути биологического развития.

Вы свою научную тарабарщину бросьте, возражали третьи. Пусть покажут свою культуру. Пусть ознакомят нас со своей историей. Нет у них истории — только яйца несколько тысячелетий несли да по возможности от хищников отбивались. У каждого народа есть свои политические лидеры. Пусть нам таковых пингвины предъявят. Пусть покажут птичек, которые могут встать в один ряд с Александром Македонским, Авраамом Линкольном или, на худой конец, с Гитлером. Есть у них такие?

И вот религиозные конфессии вмешались. Все это хорошо, заметил на внеочередном соборе Папа Римский, но хотелось бы поменьше говорить о политике. Да, культура с наукой все-таки относительны. Но есть один отличительный признак, характерный для любого действительно разумного существа, — вера. Это столп, о который разбиваются все сомнения. Можно быть верующим, можно быть атеистом, но для этого требуется одно — признать наличие веры и либо уверовать, либо отказаться это сделать. В любом случае это будет поступок, свидетельствующий о свободе выбора, а следовательно, — о разумности существа.

Кто-то вытащил на свет забытую книгу французского писателя Веркора «Люди или животные?».

— Это нам подойдет, — сказал папа и процитировал: — «Человека отличает от животного наличие религиозного духа. Проявлениями этого духа могут быть Вера, Наука, Искусство, различные религии, философские школы во всех своих проявлениях, фетишизм, тотемы и табу, магия, колдовство любого рода, ритуальное людоедство во всех его проявлениях. Всякое одушевленное существо, которое обладает хотя бы одним из признаков, перечисленных выше, должно быть признано членом человеческого общества и иметь права, аналогичные тому, что имеет Homo Sapiens».

— Неплохо, неплохо, — сказал с сомнением Жан-Пьер Саке. — Теперь осталось выяснить, что по этому поводу думают сами пингвины.

Ответ ластокрылых был краток.

— Мы слишком мало о них знаем, — смущенно доложил в Совете Безопасности ООН Жан-Пьер Саке. — Требуются дополнительные исследования. Нужны ассигнования.

А это уже обычное дело. Если что-то не получается, всегда требуют дополнительных ассигнований. Если и не получится, хоть какое-то время поживем как люди!

После этого выступления Жана-Пьера Саке назначили Верховным комиссаром по делам Антарктиды.