Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Остановились мы на ночевку у одного из терриконов. Элка сразу захлопотала, принялась кормить мальчишку, нарезав на мелкие кусочки колбасу и сыр. Мальчишка ел мало и неохотно, а потом вновь впал в какое-то оцепенение. Я с тревогой подумал, что прикосновения розовых жгутиков зародышей медуз могли отравить его. Его? Элка ведь тоже барахталась в этой кровавой каше! При свете фар я осмотрел ее. Никаких следов на ногах и лице у нее не было, только на левой руке краснел рубец. Опухоль, сопровождавшая его, явно спадала. Это меня немного успокоило. Рубцы и царапины на ногах мальчугана тоже стали бледнее, а может, мне это просто казалось при неровном и неярком свете.

Элка уложила мальчугана спать в кабине, и мы уселись у колеса грузовика, тесно прижавшись друг к другу.

Над нами сияли яркие звезды, они сплетались в невероятные созвездия, я смотрел на них и думал о том, что нужно было сделать человечеству, чтобы вызвать гнев небес, приславших на Землю жестоких и кровожадных монстров? За несколько дней я увидел столько жестокости, сколько не встречал за всю прожитую жизнь. Все уголовные разборки, в которых мне время от времени приходилось принимать участие, казались невинными детскими играми в сравнении с тем, что творили бесы и медузы. Я ненавидел их и готов был пристать к любой силе, которая решится с ними бороться. Пусть даже эта сила будет трижды несправедливой. Главное — побороть зло внешнее, потом разберемся с тем, что порождаем мы сами.

— Знаешь, — сказала Элка, — никогда не думала, что придется пройти через это.

— Я тоже, — уныло признался я.

— Представляешь, что испытал он? — Элка тесно прижалась ко мне, и я ее понял.

Мальчишке и в самом деле прошлось пройти через такой ужас, по сравнению с которым все наши переживания выглядели испытаниями подростка при вступлении в тайное общество. Мы смотрели на происходящее со стороны, оказавшись участниками, могли бороться с противником, мальчишке же пришлось пройти через смерть близких людей и свою неизбежную смерть жертвой, не способной даже побороться за жизнь. Ужас, который он испытал, не с чем было сравнить.

— Когда наши ученые разберутся в работе этих штук, — сказала Элка о светорубах, — появится оружие, которое поможет их выгнать навсегда. И потери станут меньше.

— Главное — чтобы их не обратили против людей, — вздохнул я.

— Тогда люди объединятся, — уверенно сказала она. — Люди соберутся вместе, когда поймут, что могут одержать победу.

Потрескивал маленький костер, который я развел просто так, чтобы душу успокаивал. Ночью человеческая душа требует костра, с ним кажется теплее.

— Знаешь, — доверительно сказала Элка, — мама меня очень любила. Каждое утро, когда надо было бежать в школу, она заплетала мне две косички. И постоянно покупала мне сказки.

Мне в детстве не покупали сказок. Отец и мать всегда считали, что ребенок с самого раннего детства должен быть готов ко всем трудностям, которые могут возникнуть на его жизненном пути. Соответственным образом и воспитывали.

— А еще мы ездили на Эльтон, — продолжала рассказывать Элка. — Представляешь, вода, в которой невозможно утонуть. А вокруг белые берега из соли.

— А почему нельзя утонуть? — спросил я.

— Насыщенный соляной раствор, — сказала Элка. — Плотность воды такова, что тебя просто выталкивает из воды. Только после каждого купания надо обязательно принимать душ, а то соль стянет кожу, и все тело будет чесаться. А потом мы ездили на степную речку, ели арбузы и раков, которых ловили местные рыбаки. Знаешь, как вкусно!

— К сожалению, у нас с тобой нет ничего, кроме колбасы и черствого хлеба, — вздохнул я.

— Зато ты рядом, — слабо улыбнулась она.

В этой тихой улыбке было столько нежности, что я поспешил спрятать лицо в ее волосах. Так, обнявшись и покачиваясь в объятиях друг друга, мы сидели довольно долго.

— Адик, — вдруг сказала Элка. — Пообещай мне одну вещь.

— Конечно, — тут же отозвался я.

— Я серьезно. Если со мной… — она шумно вздохнула, — если со мной что-то случится, пообещай, что ты не бросишь мальчишку.

— Глупости, — сказал я. — С тобой ничего не случится.

И с тоской подумал, что вру ей. Конечно же с любым из нас могло что-то случиться. Вполне вероятно, что смерть уже ожидает нас всех в завтрашнем дне. Но думать об этом не хотелось. Когда-то у водолазов был девиз: «Пока дышу — надеюсь!». Хотелось надеяться, что все закончится благополучно. Я не знал, как примут меня у нее дома, но я уже был согласен следовать за ней. Что и говорить, если мир воспитывает людей, не способных убить любимого ради торжества государства, если он воспитывает женщин, способных броситься в ров за обреченным мальчишкой, он не такой уж дрянной. Даже если в нем сажают за инакомыслие. Рано или поздно люди опомнятся и исправят все страшные перекосы, которые считают сегодня нормой.

— Слушай, Элка, а правда, что у вас людей сажают за мысли?

— Откуда? — удивилась она. — Сажают тех, кто выступает против государства и не верит в коммунизм. Сажают классовых врагов и вредителей.

— Но откуда столько вредителей? В газетах пишут…